Page 56 - Сахалинские каторжанки

Стихи для яги
Скрипнув легкой деревянной дверью, бабка грубо зата-
щила ребенка в хату. В сенях стояла лавка, а на ней два ведра
с водой. Сени как сени – ничего особенного. А внутрь звала
дверь помассивнее, обитая войлоком для тепла в холода: все
это растрепалось и жалкими кусками свисало вниз. Я огля-
делась, перестала бояться и даже по-хозяйски вздохнула:
– Некому одинокой бабушке помочь.
Дуся хлебнула воды из старого алюминиевого ковша и с
трудом открыла тяжелую дверь, запихнув молодую шефиню
в темную прихожую. Там виднелись лавки для посетителей,
но я не успела их разглядеть, как оказалась в более светлой
кухне. Большой обеденный стол уныло приветственно кив-
нул гостье: мол, едят на мне редко, все чаще ворожат. На нем
валялись карты, еще какие-то картинки, свечки, блюдце с во-
дой, а в воде плавал расплавленный воск; а еще пучки разных
трав и пепел в чашке. У стола две табуретки. Слева кирпич-
ная печь, тумба с ведрами воды, посудой и прочей домашней
утварью; а стены обвешаны травами, гроздьями репчатого
лука и чеснока. Проход в спальню зашторен тюлем, но через
легкую ткань виднелись слева и справа две кровати да пара
небольших сундуков. Пока ведьма тряпкой смахивала со сто-
ла, я чисто из женского любопытства заглянула в спальню.
«Вот где просроченные конфеты хранятся да колдовское
добро!» – подумала, разглядывая сундуки, а потом перевела
взгляд на кровати.
Одна постель была застелена легко и небрежно, а вто-
рая идеально гладко, а на ней возвышались три высокие
подушки, прикрытые легкой кружевной салфеткой, а к кру-
жеву была прислонена фотография солдата в рамке. Я хвать
портрет руками и впилась глазами в него. Солдат гордо раз-
гладил усы, звякнул медалью, расправил военную форму и
подмигнул мне.
– Бабушка, а это кто? – побежала я показывать хозяйке
служивого.
– Дай! – Дуська недовольно вырвала солдата из детских
рук, бережно протерла стекло подолом юбки и поковыляла
ставить вояку на место. – Муж это мой, Матвей. Убили его
в сорок пятом.

54