Page 25 - Три сестры

Ирина (входит). Что там?
Анфиса (шепотом). Ряженые!

Звонок.

Ирина. Скажи, нянечка, дома нет никого. Пусть извинят.

Анфиса уходит. Ирина в раздумье ходит по комнате; она взволнована. Входит Соленый.

Соленый (в недоумении). Никого нет… А где же все?
Ирина. Ушли домой.
Соленый. Странно. Вы одни тут?
Ирина. Одна.

Пауза.

Прощайте.
Соленый. Давеча я вел себя недостаточно сдержанно, нетактично. Но вы не такая, как
все, вы высоки и чисты, вам видна правда… Только вы одна можете понять меня. Я люблю,
глубоко, бесконечно люблю…
Ирина. Прощайте! Уходите.
Соленый. Я не могу жить без вас. (Идя за ней.) О мое блаженство! (Сквозь слезы.) О
счастье! Роскошные, чудные, изумительные глаза, каких я не видел ни у одной женщины…
Ирина (холодно). Перестаньте, Василий Васильич!
Соленый. Первый раз я говорю о любви к вам, и точно я не на земле, а на другой пла-
нете. (Трет себе лоб.) Ну, да все равно. Насильно мил не будешь, конечно… Но счастливых
соперников у меня не должно быть… Не должно… Клянусь вам всем святым, соперника я
убью… О чудная!

Наташа проходит со свечой.

Наташа (заглядывает в одну дверь, в другую и проходит мимо двери, ведущей в комнату
мужа). Тут Андрей. Пусть читает. Вы простите, Василий Васильич, я не знала, что вы здесь,
я по-домашнему…
Соленый. Мне все равно. Прощайте! (Уходит.)
Наташа. А ты устала, милая, бедная моя девочка! (Целует Ирину.) Ложилась бы спать
пораньше.
Ирина. Бобик спит?
Наташа. Спит. Но неспокойно спит. Кстати, милая, я хотела тебе сказать, да все то тебя
нет, то мне некогда… Бобику в теперешней детской, мне кажется, холодно и сыро. А твоя
комната такая хорошая для ребенка. Милая, родная, переберись пока к Оле!
Ирина (не понимая). Куда?

Слышно, к дому подъезжает тройка с бубенчиками.

Наташа. Ты с Олей будешь в одной комнате, пока что, а твою комнату Бобику. Он такой
милашка, сегодня я говорю ему: «Бобик, ты мой! Мой!» А он на меня смотрит своими глазе-
ночками.

24