Page 343 - Анна Каренина

– Отчего?
– Разве я не вижу, как ты себя поставил с женою? Я слышал, как у вас вопрос первой
важности – поедешь ли ты, или нет на два дня на охоту. Все это хорошо как идиллия, но на
целую жизнь этого не хватит. Мужчина должен быть независим, у него есть свои мужские
интересы. Мужчина должен быть мужествен, – сказал Облонский, отворяя ворота.
– То есть что же? Пойти ухаживать за дворовыми девками? – спросил Левин.
– Отчего же и не пойти, если весело. Ca ne tire pas a consequence. Жене моей от этого не
хуже будет, а мне будет весело. Главное дело – блюди святыню дома. В доме чтобы ничего
не было. А рук себе не завязывай.
– Может быть, – сухо сказал Левин и повернулся на бок. – Завтра рано надо идти, и я не
бужу никого, а иду на рассвете.
– Messieurs, venez vite! – послышался голос возвратившегося Весловского. – Charmante!
Это я открыл. Charmante, совершенная Гретхен, и мы с ней уж познакомились. Право,
прехорошенькая! – рассказывал он с таким одобряющим видом, как будто именно для него
сделана она была хорошенькою, и он был доволен тем, кто приготовил это для него.
Левин притворился спящим, а Облонский, надев туфли и закурив сигару, пошел из
сарая, и скоро голоса их затихли.
Левин долго не мог спать. Он слышал, как его лошади жевали сено, потом как хозяин
со старшим малым собирался и уехал в ночное; потом слышал, как солдат укладывался спать
с другой стороны сарая с племянником, маленьким сыном хозяина; слышал, как мальчик
тоненьким голоском сообщил дяде свое впечатление о собаках, которые казались мальчику
страшными и огромными; потом как мальчик расспрашивал, кого будут ловить эти собаки, и
как солдат хриплым и сонным голосом говорил ему, что завтра охотники пойдут в болото и
будут палить из ружей, и как потом, чтоб отделаться от вопросов мальчика, он сказал: «Спи,
Васька, спи, а то смотри», и скоро сам захрапел, и все затихло; только слышно было ржание
лошадей и каркание бекаса. «Неужели только отрицательно? – повторил он себе. – Ну и что
ж? Я не виноват». И он стал думать о завтрашнем дне.
«Завтра пойду рано утром и возьму на себя не горячиться. Бекасов пропасть. И дупеля
есть. А приду домой, записка от Кити. Да, Стива, пожалуй, и прав: я не мужествен с нею, я
обабился… Но что ж делать! Опять отрицательно!»
Сквозь сон он услыхал смех и веселый говор Весловского и Степана Аркадьича. Он на
мгновенье открыл глаза: луна взошла, и в отворенных воротах, ярко освещенные лунным
светом, они стояли, разговаривая. Что-то Степан Аркадьич говорил про свежесть девушки,
сравнивая ее с только что вылупленным свежим орешком, и что-то Весловский, смеясь
своим заразительным смехом, повторял, вероятно сказанные ему мужиком слова: «Ты своей
как можно домогайся!» Левин сквозь сон проговорил:
– Господа, завтра чем свет! – и заснул.

XII

Проснувшись на ранней заре, Левин попробовал будить товарищей. Васенька, лежа на
животе и вытянув одну ногу в чулке, спал так крепко, что нельзя было от него добиться
ответа. Облонский сквозь сон отказался идти так рано. Даже и Ласка, спавшая, свернувшись
кольцом, в краю сена, неохотно встала и лениво, одну за другой, вытягивала и расправляла
свои задние ноги. Обувшись, взяв ружье и осторожно отворив скрипучую дверь сарая, Левин
вышел на улицу. Кучера спали у экипажей, лошади дремали. Одна только лениво ела овес,
раскидывая его храпом по колоде. На дворе еще было серо.
– Что рано так поднялся, касатик? – дружелюбно, как к старому доброму знакомому,
обратилась к нему вышедшая из избы хозяйка.
– Да на охоту, тетушка. Тут пройду на болото?
– Прямо задами; нашими гумнами, милый человек, да коноплями; стежка там.
Осторожно шагая босыми загорелыми ногами, старуха проводила Левина и откинула