Page 57 - Анна Каренина
P. 57

представлял себе семью, а потом уже ту женщину, которая даст ему семью. Его понятия о
               женитьбе  поэтому  не  были  похожи  на  понятия  большинства  его  знакомых,  для  которых
               женитьба была одним из многих общежитейских дел; для Левина это было главным делом
               жизни, от которого зависело все ее счастье. И теперь от этого нужно было отказаться!
                     Когда он вошел в маленькую гостиную, где всегда пил чай, и уселся в своем кресле с
               книгою, а Агафья Михайловна принесла ему чаю и со своим обычным: «А я сяду, батюшка»,
               села на стул у окна, он почувствовал что, как ни странно это было, он не расстался с своим
               мечтами и что он без них жить не может. С ней ли, с другою ли, но это будет. Он читал
               книгу, думал о том, что читал, останавливаясь, чтобы слушать Агафью Михайловну, которая
               без устали болтала; и вместе с тем разные картины хозяйства и будущей семейной жизни без
               связи  представлялись  его  воображению.  Он  чувствовал,  что  в  глубине  его  души  что-то
               устанавливалось, умерялось и укладывалось.
                     Он слушал разговор Агафьи Михайловны о том, как Прохор бога забыл и на те деньги,
               что ему подарил Левин, чтобы лошадь купить, пьет без просыпу и жену избил до смерти; он
               слушал и читал книгу и вспоминал весь ход своих мыслей, возбужденных чтением. Это была
               книга Тиндаля о теплоте. Он вспоминал свои осуждения Тиндалю за его самодовольство в
               ловкости  производства  опытов  и  за  то,  что  ему  недостает  философского  взгляда.  И  вдруг
               всплывала радостная мысль: «Через два года будут у меня в стаде две голландки, сама Пава
               еще может быть жива, двенадцать молодых Беркутовых дочерей, да подсыпать на казовый
               конец этих трех – чудо!» Он опять взялся за книгу.
                     «Ну хорошо, электричество и теплота одно и то ж, но возможно ли в уравнении для
               решения вопроса поставить одну величину вместо другой? Нет. Ну так что же? Связь между
               всеми силами природы и так чувствуется инстинктом… Особенно приятно, как Павина дочь
               будет  уже  красно-пегою  коровой,  и  все  стадо,  в  которое  п  о  д  с  ы  п  а  т  ь  этих  трех…
               Отлично!  Выйти  с  женой  и  гостями  встречать  стадо…  Жена  скажет:  мы  с  Костей,  как
               ребенка, выхаживали эту телку. Как это может вас так интересовать? скажет гость. Все, что
               его  интересует,  интересует  меня.  Но  кто  она?»  И  он  вспоминал  то,  что  произошло  в
               Москве… «Ну что же делать?… Я не виноват. Но теперь все пойдет по-новому. Это вздор,
               что  не  допустит  жизнь,  что  прошедшее  не  допустит.  Надо  биться,  чтобы  лучше,  гораздо
               лучше  жить…»  Он  приподнял  голову  и  задумался.  Старая  Ласка,  еще  не  совсем
               переварившая  радость  его  приезда  и  бегавшая,  чтобы  полаять  на  дворе,  вернулась,  махая
               хвостом  и  внося  с  собой  запах  воздуха,  подошла  к  нему,  подсунула  голову  под  его  руку,
               жалобно подвизгивая и требуя, чтоб он поласкал ее.
                     – Только не говорит, – сказала Агафья Михайловна. – А пес… Ведь понимает же, что
               хозяин приехал и ему скучно.
                     – Отчего же скучно?
                     – Да  разве  я  не  вижу,  батюшка?  Пора  мне  господ  знать.  Сызмальства  в  господах
               выросла. Ничего, батюшка. Было бы здоровье да совесть чиста.
                     Левин пристально смотрел на нее, удивляясь тому, как она поняла его мысли.
                     – Что ж, принесть еще чайку? – сказала она и, взяв чашку, вышла.
                     Ласка все подсовывала голову под его руку. Он погладил ее, и она тут же  у ног его
               свернулась  кольцом,  положив  голову  на  высунувшуюся  заднюю  лапу.  И  в  знак  того,  что
               теперь  все  хорошо  и  благополучно,  она  слегка  раскрыла  рот,  почмокала  губами  и,  лучше
               уложив  около  старых  зуб  липкие  губы,  затихла  в  блаженном  спокойствии.  Левин
               внимательно следил за этим последним ее движением.
                     «Так-то и я! – сказал он себе, – так-то и я! Ничего… Все хорошо».

                                                           XXVIII

                     После бала, рано утром, Анна Аркадьевна послала мужу телеграмму о своем выезде из
               Москвы в тот же день.
                     – Нет,  мне  надо,  надо  ехать,  –  объясняла  она  невестке  перемену  своего  намерения
   52   53   54   55   56   57   58   59   60   61   62