Page 5 - Дядя Ваня

Входят Соня и Елена Андреевна ; немного погодя входит Мария Васильевна с
книгой; она садится и читает; ей дают чаю, и она пьет не глядя.

Соня (торопливо, няне). Там, нянечка, мужики пришли. Поди поговори с ними, а
чай я сама… (Наливает чай.)

Няня уходит.
Елена Андреевна берет свою чашку и пьет, сидя на качелях.

Астров (Елене Андреевне). Я ведь к вашему мужу. Вы писали, что он очень болен,
ревматизм и еще что-то, а, оказывается, он здоровехонек.
Елена Андреевна. Вчера вечером он хандрил, жаловался на боли в ногах, а сегодня
ничего…
Астров. А я-то сломя голову скакал тридцать верст. Ну, да ничего, не впервой. Зато
1
уж останусь у вас до завтра и, по крайней мере, высплюсь quantum satis.
Соня. И прекрасно. Это такая редкость, что вы у нас ночуете. Вы небось не обедали?
Астров. Нет-с, не обедал.
Соня. Так вот кстати и пообедаете. Мы теперь обедаем в седьмом часу. (Пьет.)
Холодный чай!
Телегин. В самоваре уже значительно понизилась температура.
Елена Андреевна. Ничего, Иван Иваныч, мы и холодный выпьем.
Телегин. Виноват-с… Не Иван Иваныч, а Илья Ильич-с… Илья Ильич Телегин, или,
как некоторые зовут меня по причине моего рябого лица, Вафля. Я когда-то крестил
Сонечку, и его превосходительство, ваш супруг, знает меня очень хорошо. Я теперь у вас
живу-с, в этом имении-с… Если изволили заметить, я каждый день с вами обедаю.
Соня. Илья Ильич — наш помощник, правая рука. (Нежно.) Давайте, крестненький,
я вам еще налью.
Мария Васильевна. Ах!
Соня. Что с вами, бабушка?
Мария Васильевна. Забыла я сказать Александру… потеряла память… сегодня
получила я письмо из Харькова от Павла Алексеевича… Прислал свою новую брошюру…
Астров. Интересно?
Мария Васильевна. Интересно, но как-то странно. Опровергает то, что семь лет
назад сам же защищал. Это ужасно!
Войницкий. Ничего нет ужасного. Пейте, maman, чай.
Мария Васильевна. Но я хочу говорить!
Войницкий. Но мы уже пятьдесят лет говорим, и говорим, и читаем брошюры. Пора
бы уж и кончить.
Мария Васильевна. Тебе почему-то неприятно слушать, когда я говорю. Прости,
Жан, но в последний год ты так изменился, что я тебя совершенно не узнаю… Ты был
человеком определенных убеждений, светлою личностью.
Войницкий. О да! Я был светлою личностью, от которой никому не было светло…

Пауза.

Я был светлою личностью… Нельзя сострить ядовитей! Теперь мне сорок семь лет. До
прошлого года я так же, как вы, нарочно старался отуманивать свои глаза вашею этою
схоластикой, чтобы не видеть настоящей жизни, — и думал, что делаю хорошо. А теперь,

1 Сколько надо, вволю (лат.).