Page 236 - Мартин Иден

Глава 34

Артур остался у калитки, а Руфь поднялась по ступенькам Марииного
крыльца. Она слышала быстрый стук пишущей машинки и, когда Мартин
впустил ее в комнату, увидела, что он заканчивает последнюю страницу
какой-то рукописи. Руфь приехала удостовериться, будет ли он у них на
обеде в День благодарения, но не успела, Мартин был слишком полон
другим.
– Послушай, сейчас я тебе это прочту! – воскликнул он, раскладывая
экземпляры и аккуратно выравнивая стопки. – Это последний мой рассказ,
он совсем непохож на все прежние. До того непохож, что мне даже
страшно, и все-таки в душе я надеюсь, что он получился. Будь судьей. Это
из жизни на Гавайях. Я его назвал «Уики-Уики».
Лицо Мартина горело жаром творчества, а Руфь в его холодной

комнате пробирала дрожь, и при встрече ее поразило, какие холодные у
Мартина руки. Она внимательно слушала, пока он читал, и хотя, изредка
поднимая глаза, он видел на ее лице одно лишь неодобрение, но, дочитав,
спросил:
– Честно, что ты об этом думаешь?
– Я… я не знаю, – ответила Руфь. – А это можно… по-твоему, это
удастся где-нибудь напечатать?
– Боюсь, что нет, – признался Мартин. – Для журналов слишком
сильно. Но рассказ настоящий, честное слово, настоящий!
– Но почему ты упорно пишешь так, что тебя заведомо не
напечатают? – неумолимо продолжала Руфь. – Разве ты пишешь не для
того, чтобы заработать на жизнь?
– Да, верно, но проклятый рассказ оказался сильней меня. Я не мог
удержаться. Он требовал, чтобы его написали.
– Но этот герой, этот Уики-Уики, почему он у тебя так грубо
выражается? Конечно же, такая грубость оскорбит читателей, и конечно,

именно поэтому редакторы справедливо отвергают твои работы.
– Потому что настоящий Уики-Уики разговаривал бы именно так.
– Но это дурной вкус.
– Это жизнь, – горячо ответил Мартин. – Это правда. Это настоящее. А
я должен писать жизнь такой, какой я ее вижу.
Руфь не ответила, с минуту длилось неловкое молчание. Мартин не
мог толком ее понять оттого, что любил, а она не могла его понять оттого,