Page 240 - Мартин Иден

было как следует их поколачивать.
– Теперь Мария не стирать шерстяное, – неизменно кончался ее
рассказ. – Теперь ребятишки управлять с бочка, да втулка, да шест. Он
хитрый голова, мистер Иден.
И все же ловко смастерив машину и преобразовав Мариину кухню-
прачечную, Мартин непоправимо уронил себя в глазах Марии.
Романтический ореол, которым его наградило ее воображение, поблек в

холодном свете истины: он бывшая прачка! Все его книги, и важные его
друзья, которые приезжали к нему в колясках или приносили несчетные
бутылки виски, все уже не имело значения. Оказывается, он всего-навсего
простой рабочий, человек ее породы, из ее класса. Он стал ей понятнее,
доступней, но не осталось в нем ничего загадочного.
Пропасть между Мартином и его родными все ширилась. Вслед за
беспричинным нападением Хиггинботема показал себя и мистер Герман
Шмидт. Мартину удалось продать несколько зарисовок для газет, кое-что из
юмористических стихав и шуток, и на время дела его заметно поправились.
Он расплатился с частью долгов и даже сумел выкупить из заклада черный
костюм и велосипед. Велосипед требовалось починить – погнулась ось
педали, – и в знак доброго отношения к будущему зятю Мартин отправил
велосипед в мастерскую Шмидта.
К вечеру того же дня Мартин с удовольствием получил свой
велосипед, его доставил какой-то мальчонка. Похоже, мистер Шмидт тоже

настроен дружелюбно, подумал Мартин при виде такой любезности. Из
починки велосипед обычно приходилось брать самому. Но оглядев
велосипед, Мартин обнаружил, что его и не думали чинить. А чуть позднее,
позвонив сестрину жениху, он услышал, что эта личность не желает иметь
с ним никакого дела «ни в каком виде, ни в какой форме, никоим образом».
– Герман Шмидт, – весело ответил Мартин, – кажется, я сейчас приду
и расквашу ваш немецкий нос.
– Только суньтесь в мастерскую, и я пошлю за полицией, – последовал
ответ. – Я вас проучу. Знаю я вас, чуть что– в драку, да со мной не выйдет.
Не желаю иметь ничего общего с таким хулиганьем. Бездельник, лодырь,
меня не проведешь. Не удастся вам меня доить, хоть я и женюсь на вашей
сестре .Почему вы не хотите работать и честно зарабатывать на жизнь, а?
Отвечайте!

Мартин отнесся к этому философски, не дал волю гневу, удивленно и
насмешливо присвистнул и повесил трубку. Но потом ему стало не до
смеха, всей тяжестью навалилось одиночество. Никто его не понимает,
никому он, видно, не нужен, кроме Бриссендена, а Бриссенден исчез