Page 242 - Мартин Иден

Глава 35

Бриссенден не объяснил, почему так долго пропадал, а Мартин не стал
допытываться. Сквозь пар, поднимающийся над пуншем, отрадно было
видеть бледное, изнуренное лицо друга.
– Я тоже не бездельничал, – заявил Бриссенден. выслушав отчет
Мартина о том, что он успел написать.
Он вытащил из внутреннего кармана рукопись и протянул Мартину,
тот прочитал заглавие и удивленно посмотрел на Бриссендена.
– Да, именно, – засмеялся Бриссенден. – Неплохое название, а?
«Эфемерида»… то самое слово. Я от вас его услышал, вы так назвали
человека, он у вас всегда несгибаемый, одухотворенная материя, последний
из эфемерид, гордый своим существованием в краткий миг, отведенный
ему под солнцем. Это гвоздем засело у меня в голове – и пришлось

написать, чтобы от этого избавиться. Скажите, каково это на ваш взгляд.
Мартин стал читать, и поначалу вспыхнул, а потом побледнел. Это
было само совершенство. Форма одержала победу над содержанием, если
это можно назвать победой – все содержание, до последнего атома, было
выражено с таким мастерством, что у Мартина от восторга закружилась
голова, на глаза навернулись жаркие слезы, по спине пошел холодок. То
была большая поэма, в шестьсот или семьсот строк, – причудливая,
поразительная, загадочная. Необычайные, невероятные стихи, однако вот
они, небрежно написанные черным по белому. Они – о человеке и его
напряженнейших духовных исканиях, о его мысли, проникающей в бездны
космоса в поисках отдаленнейших солнц и спектров радуги. То был
безумный разгул воображения умирающего, чье дыхание прерывается
всхлипом и слабеющее сердце неистово трепещет перед тем, как
остановиться навсегда. В этом величавом ритме с громом восставали друг
на друга холодные светила, проносились вихри звездной пыли,
сталкивались угасшие солнца, и вспыхивали в черной пустоте новые

галактики; и тонкой серебряной нитью пронизывал все это немолчный,
слабый, чуть слышный голос человеческий, жалобное лепетанье средь
воплей планет и грохота миров.
– Такого в литературе еще не было, – сказал Мартин, когда к нему
наконец вернулся дар речи. – Потрясающие стихи!.. потрясающие! Мне
просто в голову ударило. Я как пьяный. Этот великий и тщетный вопрос…
Я ни о чем другом думать не могу. Этот вопрошающий вечный голое