Page 143 - Обыкновенная история

урочный час настал, а Александра не было, нетерпение ее превратилось в томительную
тоску. С последним лучом солнца исчезла всякая надежда; она заплакала.
На другой день опять ожила, опять с утра была весела, а к вечеру сердце стало пуще
ныть и замирать и страхом, и надеждой. Опять не пришли.
На третий, на четвертый день то же. А надежда все влекла ее на берег: чуть вдали
покажется лодка или мелькнут по берегу две человеческие тени, она затрепещет и изнеможет
под бременем радостного ожидания. Но когда увидит, что в лодке не они, что тени не их, она
опустит уныло голову на грудь, отчаяние сильнее наляжет на душу… Через минуту опять
коварная надежда шепчет ей утешительный предлог промедления – и сердце опять забьется
ожиданием. А Александр медлил, как будто нарочно.
Наконец, когда она, полубольная, с безнадежностью в душе, сидела однажды на своем
месте под деревом, вдруг послышался ей шорох; она обернулась и задрожала от радостного
испуга: перед ней, сложа руки крестом, стоял Александр.
Она с радостными слезами протянула ему руки и долго не могла прийти в себя. Он взял
ее за руку и жадно, также с волнением, вглядывался ей в лицо.
– Вы похудели! – сказал он тихо, – вы страдаете?
Она вздрогнула.
– Как вы долго не были! – промолвила она.
– А вы ждали меня?
– Я? – с живостью отвечала она. – О, если б вы знали!.. – Она докончила ответ крепким
пожатием его руки.
– А я пришел проститься с вами! – сказал он и остановился, наблюдая, что будет с ней.
Она с испугом и недоверчивостью взглянула на него.
– Неправда, – сказала она.
– Правда! – отвечал он.
– Послушайте! – вдруг заговорила она, робко оглядываясь во все стороны, – не
уезжайте, ради бога, не уезжайте! я вам скажу тайну… Здесь нас увидит папенька из окошек:
пойдемте к нам в сад, в беседку… она выходит в поле, я вас проведу.
Они пошли. Александр не сводил глаз с ее плеч, стройной талии и чувствовал
лихорадочную дрожь.
«Что ж за важность, – думал он, идучи за ней, – что я пойду? ведь я так только…
взгляну, как у них там, в беседке… отец звал же меня; ведь я мог бы идти прямо и открыто…
но я далек от соблазна, ей-богу, далек, и докажу это: вот нарочно пришел сказать, что еду…
хотя и не еду никуда! – Нет, демон! меня не соблазнишь». Но тут, кажется, как будто
51
Крылова бесенок, явившийся из-за печки затворнику , шепнул и ему: «А зачем ты пришел
сказать это? в этом не было надобности; ты бы не явился, и недели через две был бы
забыт…»
Но Александру казалось, что он поступает благородно, являясь на подвиг
самоотвержения, бороться с соблазном лицом к лицу. Первым трофеем его победы над собой
был поцелуй, похищенный им у Лизы, потом он обнял ее за талию, сказал, что никуда не
едет, что выдумал это, чтоб испытать ее, узнать, есть ли в ней чувство к нему. Наконец, к
довершению победы, он обещал на другой день явиться в этот же час в беседку. Идучи
домой, он рассуждал о своем поступке, и его обдавало то холодом, то жаром. Он замирал от
ужаса и не верил самому себе; наконец решился не быть завтра – и явился ранее
назначенного часа.
Это было в августе месяце. Уж смеркалось. Александр обещал быть в девять часов, а
пришел в восемь, один, без удочки. Он, как вор, пробирался к беседке, то боязливо
оглядывался, то бежал опрометью. Но кто-то опередил его. Тот тоже торопливо,
запыхавшись, вбежал в беседку и сел на диван в темном углу.

51 Крылова бесенок, явившийся из-за печки затворнику, – Имеется в виду басня И.А. Крылова «Напраслина»