Page 177 - Обыкновенная история

У Петра Иваныча – как гора с плеч. «Что-то будет!» – подумал он.
Долго сидели они, не зная, что сказать друг другу. Неизвестно, кто первый прервал бы
молчание, если б они оставались еще вдвоем. Но вот в соседней комнате послышались
торопливые шаги. Явился Александр.
Как он переменился! Как пополнел, оплешивел, как стал румян! С каким достоинством
он носит свое выпуклое брюшко и орден на шее! Глаза его сияли радостью. Он с особенным
чувством поцеловал руку у тетки и пожал дядину руку…
– Откуда? – спросил Петр Иваныч.
– Угадайте, – отвечал Александр значительно.
– У тебя сегодня какая-то особенная прыть, – сказал Петр Иваныч, глядя на него
вопросительно.
– Бьюсь об заклад, что не угадаете! – говорил Александр.
– Лет десять или двенадцать назад однажды ты, я помню, вот этак же вбежал ко мне, –
заметил Петр Иваныч, – еще разбил у меня что-то… тогда я сразу догадался, что ты
влюблен, а теперь… ужели опять? Нет, не может быть: ты слишком умен, чтоб…
Он взглянул на жену и вдруг замолчал.
– Не угадываете? – спросил Александр.
Дядя глядел на него и все думал.
– Уж не… женишься ли ты? – сказал он нерешительно.
– Угадали! – торжественно воскликнул Александр. – Поздравьте меня.
– В самом деле? На ком? – спросили и дядя и тетка.
– На дочери Александра Степаныча.
– Неужели? Да ведь она богатая невеста, – сказал Петр Иваныч. – И отец… ничего?
– Я сейчас от них. Отчего отцу не согласиться? Напротив, он со слезами на глазах
выслушал мое предложение; обнял меня и сказал, что теперь он может умереть спокойно:
что он знает, кому вверяет счастье дочери… «Идите, говорит, только по следам вашего
дядюшки!»
– Он сказал это? Видишь, и тут не без дядюшки!
– А что сказала дочь? – спросила Лизавета Александровна.
– Да… она… так, как, знаете, все девицы, – отвечал Александр, – ничего не сказала,
только покраснела; а когда я взял ее за руку, так пальцы ее точно играли на фортепьяно в
моей руке… будто дрожали.
– Ничего не сказала! – заметила Лизавета Александровна. – Неужели вы не взяли на
себя труда выведать об этом у ней до предложения? Вам все равно? Зачем же вы женитесь?
– Как зачем? Не все же так шататься! Одиночество наскучило; пришла пора, ma tante,
усесться на месте, основаться, обзавестись своим домком, исполнить долг… Невеста же
хорошенькая, богатая… Да вот дядюшка скажет вам, зачем жениться: он так обстоятельно
рассказывает…
Петр Иваныч, тихонько от жены, махнул ему рукой, чтоб он не ссылался на него и
молчал, но Александр не заметил.
– А может быть, вы не нравитесь ей? – говорила Лизавета Александровна, – может
быть, она любить вас не может – что вы на это скажете?
– Дядюшка, что бы сказать? Вы лучше меня говорите… Да вот я приведу ваши же
слова, – продолжал он, не замечая, что дядя вертелся на своем месте и значительно кашлял,
чтоб замять эту речь, – женишься по любви, – говорил Александр, – любовь пройдет, и
будешь жить привычкой; женишься не по любви – и придешь к тому же результату:
привыкнешь к жене. Любовь любовью, а женитьба женитьбой; эти две вещи не всегда
сходятся, а лучше, когда не сходятся… Не правда ли, дядюшка? ведь вы так учили…
Он взглянул на Петра Иваныча и вдруг остановился, видя, что дядя глядит на него
свирепо. Он с разинутым ртом, в недоумении, поглядел на тетку, потом опять на дядю и
замолчал. Лизавета Александровна задумчиво покачала головой.
– Ну, так ты женишься? – сказал Петр Иваныч. – Вот теперь пора, с богом! А то хотел