Page 170 - СКАЗКИ

(Сказка-элегия)

Однажды утром, проснувшись, Крамольников совершенно явственно ощутил, что его
нет. Еще вчера он сознавал себя сущим; сегодня вчерашнее бытие каким-то волшебством
превратилось в небытие. Но это небытие было совершенно особого рода. Крамольников
торопливо ощупал себя, потом произнес вслух несколько слов, наконец посмотрелся в
зеркало; оказалось, что он – тут, налицо, и что, в качестве ревизской души, он существует в
том же самом виде, как и вчера. Мало того: он попробовал мыслить – оказалось, что и
мыслить он может. . . И за всем тем для него не подлежало сомнению, что его нет. Нет того
не-ревизского Крамольникова, каким он сознавал себя накануне. Как будто бы перед ним
захлопнулась какая-то дверь или завалило впереди дорогу, и ему некуда и незачем идти.
Переходя от одного предположения к другому и в то же время с любопытством
всматриваясь в окружающую обстановку, он взглянул мимоходом на лежавшую на
письменном столе начатую литературную работу, и вдруг все его существо словно

понимании самим Салтыковым значения нелегальных форм борьбы. В горьких
самокритических размышлениях Крамольникова Салтыков с предельной ясностью, какая
только была возможна в легальной печати, выразил свою неудовлетворенность литературной
формой борьбы с легальной трибуны и призывал к революционной работе непосредственно в
массах, звал туда, «откуда раздавались стоны». Таким образом, общая идея сказки
заключается в сравнительной оценке практической революционной борьбы и борьбы
литературной с точки зрения их роли в социальных судьбах человечества.
В конце 1886 г. в переписке между Г. З. Елисеевым и Салтыковым возникла полемика
по поводу сказки «Приключение с Крамольниковым». Елисеев, скатившийся на позиции
либерализма, пришел к выводу о бесполезности всякого антиправительственного протеста и
заявил о своем несогласии с идеями Крамольникова-Щедрина. Активной борьбе Елисеев
противопоставлял «теорию» сотрудничества общественных деятелей с самодержавием, в
результате чего будто бы удастся «вести» правительство по пути реформ. На это Салтыков
30 октября 1886 г. отвечал: «…взгляда Вашего на Крамольникова не разделяю и теории
вождения Дворникова за нос за правильную не признаю. Дворниковы и до и по Петровские
одинаковы, и литературная проповедь перестает быть плодотворной, ежели будет говорить о
соглашении с Дворниковыми. Для этого достаточно Сувориных и Краевских… Оттого у нас
и идет так плохо, что мы все около дворниковских носов держимся» (XX, 296, 297). Эта же
мысль развивается и в письме от 16 декабря 1886 г., несомненно свидетельствуя о том, что и
после 1884 г. писатель оставался на революционно-демократических позициях, либеральную
теорию сотрудничества с самодержавием решительно отвергал, к разного рода либеральным
компромиссам с официальной идеологией относился не менее, а даже более, чем прежде,
непримиримо.
note_216

Он понял, что все оставалось по-прежнему,– только душа у него запечатана.– Тяжелые
переживания Крамольникова, лишившегося возможности «огнем своего сердца зажигать
сердца других», представляют собою художественно объективированное выражение
переживаний самого Салтыкова, вызванных закрытием в 1884 г. журнала «Отечественные
записки».
note_217

Чурова долина – заколдованная долина (чуром заколдованная).
note_218

подопытного существа