Page 66 - СКАЗКИ

нам предания прошлого; о том же свидетельствует смута настоящего. Этой смуты не было
бы и в помине, если б наши предостережения были своевременно выслушаны и приняты во
внимание. «Caveant consules!» note_98 – повторяем мы и при этом прибавляем для не
знающих по-латыни, что в русском переводе выражение это значит: не зевай!»
Таким образом, оказалось, что хоть и провялили воблу, и внутренности у нее
вычистили, и мозг выветрили, а все-таки, в конце концов, ей пришлось распоясываться. Из
торжествующей она превратилась в заподозренную, из благонамеренной – в либералку. И в
либералку тем более опасную, чем благонадежнее была мысль, составлявшая основание ее
пропаганды.
И вот в одно утро совершилось неслыханное злодеяние. Один из самых рьяных
клеветников ухватил вяленую воблу под жабры, откусил у нее голову, содрал шкуру и у всех
на виду слопал…
Пестрые люди смотрели на это зрелище, плескали руками и вопили: «Да здравствуют
ежовые рукавицы!» Но История взглянула на дело иначе и втайне положила в сердце своем:
«Годиков через сто я непременно все это тисну!»

ОРЕЛ-МЕЦЕНАТ 12

note_98
Caveant consules! - Пусть консулы будут бдительны!

12 ---

Впервые: ОД. 1886, январь. № 81. С. 10-13; с подзаголовком "Сказка". Подпись: Н.
Щедрин. Впервые в России: Салтыков-Щедрин М. Е. Поли. собр. соч. СПб., 1906. Т. 4. С.
241-250 (прилож. к журн. "Нива"). Сохранилась рукопись сказки (рукой Е. А. Салтыковой) с
правкой, дополнениями и подписью автора (ЦГАЛИ).
Сказка написана в начале 1884 г. и предназначалась для мартовского номера
"Отечественных записок", но в числе других изъята Салтыковым по цензурным
соображениям. В 1885 г. писатель предпринял попытку напечатать сказку в "Северном
вестнике". "У меня есть сказка "Орел-меценат", которую ни один бесцензурный журнал не
берет,– сообщал Салтыков А. Н. Плещееву 9 сентября 1885 г.– Михайловский, прочитав ее,
дал мне совет, что, может быть, в цензурном журнале она и пройдет – все зависит от
расположения духа. Сегодня я прочитал ее, кой-что повыпустил и нашел, что Н(иколай)
К(онстантинович), может быть, и прав. Поэтому не хотите ли вы ее взять для "Сев(ерного)
вести(ика)"? Ведь никакой беды из этого не будет, если цензор не пропустит. Ну, не
пропустит – только и всего" (XX, 222-223). Цензор Сватковский сказку запретил. "Если мы
снимем с рассказа сказочный покров,– писал он,– и заменим птиц людьми, то орел-меценат
представится нам могущественным властелином, крайне невежественным, управляющим
государством по своей прихоти, как вздумается, наводя лишь страх на всех (…) Многие
выражения, слова и намеки придают всему рассказу русский оттенок. Здесь и городовые,
здесь и газеты без предварительной цензуры, исследования о бабе-яге и ведьмах, здесь
старинная дворня русских помещиков, здесь Василий Кириллович Тредиаковский, здесь
холопы получают на водку, здесь крамола, здесь азбука-копейка и пр." (Из истории русской
журналистики второй половины XIX века. М., 1964. С. 57-58). В дальнейшем Салтыков,
видимо, не предпринимал попыток опубликовать сказку в России. Впервые в русской
легальной печати сказка появилась уже после смерти сатирика, в 1906 г.
В сказке "Орел-меценат" дается сатирическое изображение политики царизма в области
культуры, искусства и науки, а также приспособленчества и холопства в культуре.
Основная идея сказки выражена в ее заключительных словах: «Орлы для просвещения
вредны» – т. е. абсолютистский строй враждебен подлинному просвещению.
В настоящем издании печатается по тексту четвертого тома Полного собрания