Page 68 - СКАЗКИ

Поэты много об орлах в стихах пишут, и всегда с похвалой. И статьи у орла красоты
неописанной, и взгляд быстрый, и полет величественный. Он не летает, как прочие птицы, а
парит, либо ширяет; сверх того: глядит на солнце и спорит с громами. А иные даже наделяют
его сердце великодушием. Так что ежели, например, хотят воспеть в стихах городового, то
непременно сравнивают его с орлом. «Подобно орлу, говорят, городовой бляха № такой-то
высмотрел, выхватил и, выслушав, – простил».
Я сам очень долго этим панегирикам верил. Думал: «Ведь, в самом деле, красиво!
Выхватил… простил! Простил?!» – вот что в особенности пленяло. «Кого простил? – мышь!!
Что такое мышь?!» И я бежал впопыхах к кому-нибудь из друзей-поэтов и сообщал о новом
акте великодушия орла. А друг-поэт становился в позу, с минуту сопел, и затем его начинало
тошнить стихами.
Но однажды меня осенила мысль. «С чего же, однако, орел «простил» мышь? Бежала
она по своему делу через дорогу, а он увидел, налетел, скомкал и… простил! Почему он
«простил» мышь, а не мышь «простила» его?»
Дальше – больше. Стал я прислушиваться и приглядываться. Вижу: что-то тут
неблагополучно. Во-первых, совсем не затем орел мышей ловит, чтоб их прощать.
Во-вторых, ежели и допустить, что орел «простил» мышь, то, право, было бы гораздо лучше,
если б он совсем ею не интересовался. И, в-третьих, наконец, будь он хоть орел, хоть
архиорел, все-таки он – птица. До такой степени птица, что сравнение с ним и для
городового может быть лестно только по недоразумению.
И теперь я думаю об орлах так: «Орлы суть орлы, только и всего. Они хищны,
плотоядны, но имеют в свое оправдание, что сама природа устроила их исключительно
антивегетарианцами. И так как они, в то же время, сильны, дальнозорки, быстры и
беспощадны, то весьма естественно, что, при появлении их, все пернатое царство спешит
притаиться. И это происходит от страха, а не от восхищения, как уверяют поэты. А живут
орлы всегда в отчуждении, в неприступных местах, хлебосольством не занимаются, но
разбойничают, а в свободное от разбоя время дремлют».
Выискался, однако ж, орел, которому опостылело жить в отчуждении. Вот и говорит он
однажды своей орлице:
– Скучно сам-друг с глазу на глаз жить. Смотришь целый день на солнце – инда
одуреешь.

И начал он задумываться. Что больше думает, то чаще и чаще ему мерещится: хорошо
бы так пожить, как в старину помещики живали. Набрал бы он дворню и зажил бы
припеваючи. Вороны бы сплетни ему переносили, попугаи – кувыркались бы, сорока бы
кашу варила, скворцы – величальные песни бы пели, совы, сычи да филины по ночам
дозором летали бы, а ястребы, коршуны да соколы пищу бы ему добывали. А он бы оставил
при себе одну кровожадность. Думал-думал, да и решился. Кликнул однажды ястреба,
коршуна да сокола и говорит им:
– Соберите мне дворню, как в старину у помещиков бывало; она меня утешать будет, а
я ее в страхе держать стану. Вот и всё.
Выслушали хищники этот приказ и полетели во все стороны. Закипело у них дело не на
шутку. Прежде всего нагнали целую уйму ворон. Нагнали, записали в ревизские сказки
note_100 и выдали окладные листы. Ворона – птица плодущая и на все согласная. Главным
же образом, тем она хороша, что сословие «мужиков» представлять мастерица. А известно,

note_100
Ревизские сказки – именные списки населения России, охваченного ревизиями (переписями), главным
образом податного населения. Последняя, 10-я, ревизия была осуществлена в 1857 г.