Page 20 - Старик и море

сочилась кровь, а они все глядели друг другу в глаза, и на руку, и на локоть. Люди,
державшие пари, входили и выходили из комнаты; они рассаживались на высокие стулья у
стен и ждали, чем это кончится. Деревянные стены были выкрашены в ярко-голубой цвет, и
лампы отбрасывали на них тени. Тень негра была огромной и шевелилась на стене, когда
ветер раскачивал лампы.
Преимущество переходило от одного к другому всю ночь напролет; негра поили ромом
и зажигали ему сигареты. Выпив рому, негр делал отчаянное усилие, и один раз ему удалось
3
пригнуть руку старика — который тогда не был стариком, а звался Сантьяго El Campeon —
почти на три дюйма. Но старик снова выпрямил руку. После этого он уже больше не
сомневался, что победит негра, который был хорошим парнем и большим силачом. И на
рассвете, когда люди стали требовать, чтобы судья объявил ничью, а тот только пожал
плечами, старик внезапно напряг свои силы и стал пригибать руку негра все ниже и ниже,
покуда она не легла на стол. Поединок начался в воскресенье утром и окончился утром в
понедельник. Многие из державших пари требовали признать ничью, потому что им пора
было выходить на работу в порт, где они грузили уголь для Гаванской угольной компании
или мешки с сахаром. Если бы не это, все бы хотели довести состязание до конца. Но старик
победил, и победил до того, как грузчикам надо было выйти на работу.
Долго еще потом его звали Чемпионом, а весною он дал негру отыграться. Однако
ставки уже были не такими высокими, и он легко победил во второй раз, потому что вера в
свою силу у негра из Сьенфуэгос была сломлена еще в первом матче. Потом Сантьяго
участвовал еще в нескольких состязаниях, но скоро бросил это дело. Он понял, что если
очень захочет, то победит любого противника, и решил, что такие поединки вредны для его
правой руки, которая нужна ему для рыбной ловли. Несколько раз он пробовал
по-состязаться левой рукой. Но его левая рука всегда подводила его, не желала ему
подчиняться, и он ей не доверял.
«Солнце ее теперь пропечет хорошенько, — подумал он. — Она не посмеет больше
затекать мне назло, разве что ночью будет очень холодно. Хотел бы я знать, что мне сулит
эта ночь».
Над головой у него прошел самолет, летевший в Майами, и старик видел, как тень
самолета спугнула и подняла в воздух стаю летучих рыб. — Раз здесь так много летучей
рыбы, где-то поблизости должна быть и макрель, — сказал он и посильнее уперся спиною в
лесу, проверяя, нельзя ли подтащить рыбу хоть чуточку ближе. Но он скоро понял, что это
невозможно, потому что бечева снова задрожала, как струна, угрожая лопнуть, и по ней
запрыгали водяные капли. Лодка медленно плыла вперед, и он провожал глазами самолет,
пока тот не скрылся.
"Наверно, с самолета все выглядит очень странно, — подумал он. — Интересно, какой
вид с такой высоты имеет море? Они оттуда могли бы прекрасно разглядеть мою рыбу, если
бы не летели так высоко. Хотел бы я медленно-медленно лететь на высоте в двести саженей,
чтобы сверху посмотреть на мою рыбу. Когда я плавал за черепахами, я, бывало, взбирался
на верхушку мачты и даже оттуда мог разглядеть довольно много. Макрель оттуда выглядит
более зеленой, и можно различить на ней фиолетовые полосы и пятна и увидеть, как плывет
вся стая. Почему у всех быстроходных рыб, которые плавают в темной глубине, фиолетовые
спины, а зачастую и фиолетовые полосы или пятна? Макрель только выглядит зеленой, на
самом деле она золотистая. Но когда она по-настоящему голодна и охотится за пищей, на
боках у нее проступают фиолетовые полосы, как у марлина. Неужели это от злости? А может
быть, потому, что она движется быстрее, чем обычно?» Незадолго до темноты, когда они
проплывали мимо большого островка саргассовых водорослей, которые вздымались и
раскачивались на легкой волне, словно океан обнимался с кем-то под желтым одеялом, на
маленькую удочку попалась макрель. Старик увидел ее, когда она подпрыгнула в воздух,

3 Чемпион (исп.) — Прим. перев.