Page 25 - Старик и море

— Теперь рыба делает самую дальнюю часть своего круга, — сказал он. «Надо держать
ее как можно крепче. Натянутая бечева будет всякий раз укорачивать круг. Может быть,
через час я ее увижу. Сперва я должен убедить ее в моей силе, а потом я ее одолею».
Однако прошло два часа, а рыба все еще продолжала медленно кружить вокруг лодки.
Со старика градом катился пот, и устал он сверх всякой меры. Правда, круги, которые делала
рыба, стали гораздо короче, и по тому, как уходила в воду леса, было видно, что рыба
постепенно поднимается на поверхность.
Вот уже целый час, как у старика перед глазами прыгали черные пятна, соленый пот
заливал и жег глаза, жег рану над глазом и другую рану — на лбу. Черные пятна его не
пугали. В них не было ничего удивительного, если подумать, с каким напряжением он тянул
лесу. Но два раза он почувствовал слабость, и это встревожило его не на шутку.
«Неужели я оплошаю и умру из-за какой-то рыбы? — спрашивал он себя. — И главное
— теперь, когда все идет так хорошо. Господи, помоги мне выдержать! Я прочту сто раз
„Отче наш“ и сто раз „Богородицу“. Только не сейчас. Сейчас не могу».
«Считай, что я их прочел, — подумал он. — Я прочту их после». В этот миг он
почувствовал удары по бечеве, которую держал обеими руками, и рывок. Рывок был резкий
и очень сильный. «Она бьет своим мечом по проволоке, которой привязан крючок, —
подумал старик, — Ну конечно. Так ей и полагалось поступить. Однако это может заставить
ее выпрыгнуть, а я предпочел бы, чтобы сейчас она продолжала делать круги. Прыжки были
ей нужны, чтобы набрать воздуху, но теперь каждый новый прыжок расширит рану, в
которой торчит крючок, и рыба может сорваться».
— Не прыгай, рыба, — просил он. — Пожалуйста, не прыгай! Рыба снова и снова
ударяла по проволоке, и всякий раз, покачав головой, старик понемногу отпускал лесу.
«Я не должен причинять ей лишнюю боль, — думал он. — Моя боль — она при мне. С
ней я могу совладать. Но рыба может обезуметь от боли». Через некоторое время рыба
перестала биться о проволоку и начала снова медленно делать круги. Старик равномерно
выбирал лесу. Но ему опять стало дурно. Он зачерпнул левой рукой морской воды и вылил
ее себе на голову. Потом он вылил себе на голову еще немного воды и растер затылок. —
Зато у меня нет больше судороги, — сказал он. — Рыба скоро выплывет, а я еще подержусь.
Ты должен держаться, старик. И не смей даже думать, что ты можешь не выдержать.
Он опустился на колени и на время снова закинул лесу себе за спину. «Покуда она
кружит, я передохну, а потом встану и, когда она подойдет поближе, снова начну выбирать
лесу».
Ему очень хотелось подольше отдохнуть на носу лодки и позволить рыбе сделать
лишний круг, не выбирая лесы. Но когда тяга показала, что рыба повернула и возвращается к
лодке, старик встал и начал тянуть бечеву, взмахивая поочередно руками и поворачивая из
стороны в сторону туловище, для того чтобы выбрать как можно больше лесы.
«Я устал так, как не уставал ни разу в жизни, — подумал старик, — а между тем ветер
усиливается. Правда, ветер будет кстати, когда я повезу ее домой. Мне он очень пригодится,
этот ветер».
— Я отдохну, когда она пойдет в новый круг, — сказал он. — Тем более что сейчас я
себя чувствую гораздо лучше. Еще каких-нибудь два-три круга, и рыба будет моя. Его
соломенная шляпа была сдвинута на самый затылок, и когда рыба повернула и снова стала
тянуть, он в изнеможении повалился на нос. «Поработай теперь ты, рыба, — подумал он. —
Я снова возьмусь за тебя, как только ты повернешь назад».
По морю пошла крупная волна. Но воду гнал добрый ветер, спутник ясной погоды,
который был ему нужен, чтобы добраться до дому. — Буду править на юг и на запад, —
сказал он. — И все. Разве можно заблудиться в море? К тому же остров у нас длинный. Рыбу
он увидел во время ее третьего круга. Сначала он увидел темную тень, которая так долго
проходила у него под лодкой, что он просто глазам не поверил.
— Нет, — сказал он. — Не может быть, чтобы она была такая большая. Но рыба была
такая большая, и к концу третьего круга она всплыла на поверхность всего в тридцати ярдах