Page 25 - Война и мир 2 том

чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё-таки его люблю,
стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю.
Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с
Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо
видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший
дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя
и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не
посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении
Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и
бывал на балах adolescentes [ подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он
оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только
она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели,
заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым
влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что-то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе,
какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого-то», думал он про Соню и
Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать
дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром,
чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9-ти ратников с тысячи.
Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о
предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне
заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и
выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после
праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к
этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI

На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко
случалось с ним. Это был официально-прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в
полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя
чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя
любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И
этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда,
замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и
куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и
почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил
странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно
взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что
что-то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему
чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними
обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у