Page 97 - Три товарища

Поглядев на меня, она сказала:
— Хорошо, Робби. — Потом она поднялась и подошла к шкафчику: — Знаешь, что у меня
есть? Ром. Для тебя. И, как мне кажется, хороший ром.
Она поставила рюмку на столик и выжидательно посмотрела на меня.

— Ром хорош, это чувствуется издалека, — сказал я. — Но почему бы тебе не быть более
бережливой, Пат? Хотя бы ради того, чтобы оттянуть все это дело с патефонами?

— Не хочу.
— Тоже правильно.

По цвету рома я сразу определил, что он смешан. Виноторговец, конечно, обманул Пат.
Я выпил рюмку.

— Высший класс, — сказал я, — налей мне еще одну. Где ты его достала?
— В магазине на углу.

«Какой-нибудь паршивый магазинчик деликатесов», — подумал я, решив зайти туда при
случае и высказать хозяину, что я о нем думаю.

— А теперь мне, пожалуй, надо идти, Пат? — спросил я.
— Нет еще…

Мы стояли у окна. Внизу зажглись фонари.
— Покажи мне свою спальню, — сказал я.

Она открыла дверь и включила свет. Я оглядел комнату, не переступая порога. Сколько
мыслей пронеслось в моей голове!

— Значит, это твоя кровать, Пат?.. — спросил я наконец.
Она улыбнулась.

— А чья же, Робби?
— Правда! А вот и телефон. Буду знать теперь и это… Я пойду… Прощай, Пат.

Она прикоснулась руками к моим вискам. Было бы чудесно остаться здесь в этот вечер,
быть возле нее, под мягким голубым одеялом… Но что-то удерживало меня. Не
скованность, не страх и не осторожность, — просто очень большая нежность, нежность, в
которой растворялось желание.
— Прощай, Пат, — сказал я. — Мне было очень хорошо у тебя. Гораздо лучше, чем ты
можешь себе представить. И ром… и то, что ты подумала обо всем…
— Но ведь все это так просто…

— Для меня нет. Я к этому не привык.
Я вернулся в пансион фрау Залевски и посидел немного в своей комнате. Мне было
неприятно, что Пат чем-то будет обязана Биндингу. Я вышел в коридор и направился к
Эрне Бениг.
— Я по серьезному делу, Эрна. Какой нынче спрос на женский труд?

— Почему это вдруг? — удивилась она. — Не ждала такого вопроса. Впрочем, скажу вам,
что положение весьма неважное.

— И ничего нельзя сделать?
— А какая специальность?