Page 301 - Архипелаг ГУЛаг

(Например, чётко отвечают «так точно», «никак нет»? или быстро поворачивают ключ в
замке?) Конечно, и сами тюремные здания, камеры, решётки и замки хотя по виду и
оставались прежними, но это только для поверхностного глаза, на самом же деле они
получили новое классовое содержание, высокий революционный смысл.
И всё же навык судов до середины 1918 года по инерции приговаривать всё «к тюрьме»
да «к тюрьме» замедлял слом старой государственной машины в её тюремной части.
В середине 1918, а именно 6 июля, произошло событие, значение которого не всеми
понимается, событие, поверхностно известное как «подавление мятежа левых эсеров». А
между тем это был переворот, вряд ли уступающий 25 октября. 25 октября была
провозглашена власть Советов Депутатов, оттого и названная советской властью. Но первые
месяцы эта новая власть ещё сильно замутнялась представительством в ней также и других
партий, кроме большевиков. Хотя коалиционное правительство создано было только из
большевиков и левых эсеров, однако в составе Всероссийских съездов (II, III, IV) и
избранных на них ВЦИКов ещё попадались и представители других социалистических
партий— эсеров, социал–демократов, анархистов, народных социалистов. От этого ВЦИКи
носили нездоровый характер «социалистических парламентов». Но в течение первых
месяцев 1918 года рядом решительных мер (поддержанных левыми эсерами) представители
других социалистических партий либо исключались из ВЦИКа (его же решением,
своеобразная парламентская процедура), либо не допускались быть в него избранными.
Последней инородной партией, ещё составлявшей третью долю парламента (V Съезда
Советов), были левые эсеры. Пришло наконец время освободиться и от них. 6 июля 1918
года они были поголовно все исключены из ВЦИКа и СНК. Тем самым власть Советов
Депутатов (по традиции называемая советской) перестала противостоять воле партии
большевиков и приняла формы Демократии Нового Типа.
Только с этого исторического дня и могла по–настоящему начаться перестройка старой

тюремной машины и создание Архипелага 177 .
А направление этой желаемой перестройки было понятно давно. Ведь ещё Маркс в
«Критике Готской программы» указал, что единственное средство исправления
заключённых— производительный труд. Разумеется, как объяснил гораздо позже
Вышинский, «не тот труд, который высушивает ум и сердце человека», но «чародей,
который из небытия и ничтожества превращает людей в героев» 178 . Почему наш
заключённый не должен точить лясы в камере или книжечки почитывать, а должен
трудиться? Да потому что в Республике Советов не может быть места вынужденной
праздности, этому «принудительному паразитизму», который мог быть при паразитическом
же царском строе, например в Шлиссельбурге. Такое арестантское безделье просто
противоречило бы основам трудового строя Советской Республики, зафиксированным в
Конституции 10.7.1918: не трудящийся да и не ест. Стало быть, если б заключённые не были
привлечены к работе, они по новой Конституции должны были быть лишены пайки.
Центральный Карательный Отдел НКЮ, созданный в мае 1918 (и возглавленный уже
большевиками, левые эсеры после Брестского мира вышли из правительства), тотчас погнал
тогдашних зэков на работу («начал организовывать производительный труд»). Но
законодательно это было объявлено уже после июльского переворота, именно 23 июля 1918

177 На суконно–пламенном языке Вышинского: «…единственный в мире имеющий подлинное
всемирно–историческое значение процесс создания на развалинах старой, дворянско–полицейской и
буржуазной системы тюрем, этих «мёртвых домов», построенных эксплоататорами для трудящихся, — новых
учреждений… с новым социальным содержанием». (От тюрем к воспитательным учреждениям / Сб. ст. под
общ. ред. А.Я. Вышинского; Институт Уголовной и Исправительно–трудовой Политики при Прокуратуре
СССР и НКЮ РСФСР. М.: Советское Законодательство, 1934, с. 5.

178 От тюрем к воспитательным учреждениям, с. 10.