Page 101 - Рассказы

– Я говорю: да! Это были именно те слова, которые я сказал ей.
– Ну вот. Потом вы, кажется, стали целовать ее?
– Наверное, – согласился я. – Не иначе. Что же она вам рассказывала дальше?
– Через несколько дней вы гуляли с ней в городском саду. Вы стали просить ее зайти на
минутку к вам, выпить чашку чаю… Она отказывалась, ссылаясь на то, что не принято
замужней даме ходить в гости к молодому человеку, что этот поступок был бы моральной
изменой мужу… Вы тогда обиделись на нее и целую аллею прошли молча. Она спросила:
«Вы сердитесь?» – «Да, – сказали вы, – вас оскорбляет такое отношение и вообще вам очень
тяжело и вы страдаете». Тогда она сказала: «Ну, хорошо, я пойду к вам, если вы дадите слово
вести себя прилично…»
Вы пожали плечами: «Вы меня обижаете!» Через полчаса она была уже у вас, а через
час стала вашей.
И, опять приподнявшись со стула, спросила старуха торжественно:
– Помните ли вы это?
– Помню, – подтвердил я. – А что она говорила, уходя от меня?
– Она говорила: «Наверное, теперь вы перестанете уважать меня?», а вы прижали ее к
сердцу и возразили: «Нет! Никого еще в жизни я не любил так, как тебя!» А теперь… она
умерла, моя голубка!
Старая дама заплакала.
– О! – порывисто, в припадке великодушия вскричал я. – Если бы можно было вернуть
ее вам, я пожертвовал бы для этого своей жизнью!
– Нет… ее уже ничто не вернет оттуда, – рассудительно возразила старуха.
– Не говорила ли она вам еще что-нибудь обо мне?
– Она рассказывала, что вы сначала виделись с ней каждый день, потом через день, а
потом на вас свалилась неожиданно какая-то срочная работа, и вы виделись с ней раз в
неделю. А однажды она, явившись к вам неожиданно, застала у вас другую женщину.
Я опустил голову и стал сконфуженно разглаживать рукой подушку.
– Помните вы это? – спросила дама.
– Помню.
– А когда она расплакалась, вы сказали ей: «Сердцу не прикажешь!» И предложили ей
остаться хорошими друзьями.
– Неужели я предложил ей это? – недоверчиво спросил я.
Вообще это было на меня не похоже. Я хорошо знал, что ни одна женщина в мире не
пошла бы на такую комбинацию, и потому никогда не предлагал вместо любви – дружбу.
Просто я спрашивал: «Кажется, мы охладели друг к другу?» У всякой женщины есть свое
профессиональное женское самолюбие. Она почти никогда не говорит: «Кто это мы?
Никогда я к тебе не охладевала!» А опустит голову, промедлит минуты три и скажет: «Да!
Прощайте!» Очевидно, старуха что-то напутала.
– Не передавала ли мне покойница что-нибудь перед смертью?
И в третий раз торжественно поднялась со стула старуха, и в третий раз сказала
торжественно:
– Да! Она поручила вам свою маленькую дочь.
– Мне? – ахнул я. – Да почему?
– Как вы знаете, муж ее умер четыре года тому назад, а я стара и часто хвораю…
– Да почему же именно мне? Старуха печально улыбнулась.
– Сейчас я скажу вам вещь, которая неизвестна никому, тайну, которую покойница
свято хранила от всех и открыла ее мне только в предсмертный час: настоящий отец ребенка
– вы!
– Боже ты мой! Неужели? Вы уверены в этом?
– Перед смертью не лгут, – строго сказала старуха. – Вы отец, и вы должны взять
заботы о вашей дочери.
Я побледнел, сжал губы и, опустив голову, долго сидел так, волнуемый разнородными