Page 303 - Рассказы

– Я не знаю кто. Там выше ничего нет.
– Какой странный мальчик, – удивился я. – Еще какие-нибудь науки знаешь?
– Знаю. Гипертрофия правого желудочка развивается при ненормально повышенных
сопротивлениях в малом кругу кровообращения: при эмфиземе, при сращивающих плеврите
и пневмонии, при ателектазе, при кифосколиозе…
– Черт знает что такое! – даже закачался я на стуле, ошеломленный.
– Н-да-с, – усмехнулся мой приятель, – но эта материя суховатая. Ахни, Володька,
что-нибудь из Шелли:
– Это которое на обороте «Восточные облака»?
– Во-во.
И Володька начал, ритмично покачиваясь:

Нам были так сладко желанны они,
Мы ждали еще, о, еще упоенья
В минувшие дни.
Нам грустно, нам больно, когда вспоминаем
Минувшие дни.

И как мы над трупом ребенка рыдаем,
И муке сказать не умеем: «Усни».
Так в скорбную мы красоту обращаем —
Минувшие…

Я не мог выдержать больше. Я вскочил.
– Черт вас подери – почему вы меня дурачите этим вундеркиндом! В чем дело,
объясните просто и честно?!
– В чем дело? – хладнокровно усмехнулся приятель. – Дело в той рыбке, в той
скумбрии, от которой вы оставили хвост и голову. Не правда ли, вкусная рыбка? А дело
простое. Оберточной бумаги сейчас нет, и рыбник скупает у букиниста старые книги,
учебники – издания иногда огромной ценности. И букинист отдает, потому что на завертку
платят дороже. И каждый день Володька приносит мне рыбу или в обрывке Шелли, или в
«Истории государства Российского», или в листке атласа клинических методов
исследования. А память у него здоровая… Так и пополняет Володька свои скудные
познания. Володька! Что сегодня было?

Но Кочубей богат и горд
Не златом, данью крымских орд,
Не родовыми хуторами. Прекрасной дочерью своей
Гордится старый Кочубей!.. И то сказать…

Дальше оторвано.
– Так-с. Это, значит, Пушкин пошел в оборот.
У меня больно-пребольно сжалось сердце, а приятель, беззаботно хохоча, хлопал
Володьку по плечу и говорил:
– А знаешь, Володиссимус, скумбрия в «Докторе Паскале» Золя была гораздо нежнее,
чем в пушкинской «Полтаве»!
– То не в Золя была, – деловито возразил Володька. – То была скумбрия в этом, где
артерия сосудистого сплетения мозга отходит вслед за предыдущей. Самая замечательная
рыба попалась!

Никто тогда этому не удивился: ни приятель мой, ни я, ни Володька…
Может быть, удивлен будет читатель? Его дело.