Page 400 - Рассказы

соседним столом, – приблизился и сказал спокойно, но увесисто:
– Нет, вы с ним не пойдете играть в карты.
– Почему? – с любопытством осведомился Меценат.
– Потому что…
– Послушайте, молодой человек… – кротко сказал елейный игрок. – Вы лучше бы не
мешались не в свое дело, а?
– А ты, голубчик, лучше отойди, – не менее кротко посоветовал атлетический студент.
У «голубчика» лицо мгновенно изменилось, елейность слетела, как шелуха, и бешеный
волк с горящими, как угли, глазами ощерился и защелкал зубами.
– Ну, ну, брось, – спокойно, но серьезно сказал студент. – Отойди. А! Чер-р-рт!
Последующее произошло так быстро, что Меценат не успел бы сосчитать до трех:
елейный человек сделал неуловимое движение рукой, и в ней вдруг сверкнул, будто бы
схваченный в воздухе короткий финский нож. Он так и застыл на весу, потому что студент,
сделав не менее неуловимое движение, уже держал руку «игрока» с ножом немного повыше
локтя.
Студент стоял очень спокойно, а «игрок» вдруг побледнел, и рука его задрожала
мелкой дрожью…
– Видишь, чудак… я ж предупреждал.
– Как вы думаете, – спросил студент, глядя на Мецената открытым ясным взглядом, –
сломать ему руку или просто выкинуть его?
– Неужели можно сломать? – заинтересовался Меценат, более, впрочем, академически,
как любитель спорта.
– О, пустяки. Один резкий поворот наружу и… Нож со звоном выпал из посиневшей
руки «игрока».
– Отпустите, – угрюмо сказал он, корчась от боли. – Я уйду.
– Иди, милый, иди с Богом. Нечего тебе тут делать. Пойди займись чем-нибудь другим.
Когда они остались одни, Меценат спросил:
– Кто это такой?
– О, страшная скотина. Тот первый, с которым вы сидели давеча, очень приличный
малый. Обыкновенный вор. В крайнем случае, лишились бы бумажника – и все, а этот… и
табаком глаза засыплет, и ножичком ткнет при удобном случае, не задумываясь. А мы еще
не знакомы: студент Новакович.
Вернувшийся Гриша, узнав, в чем дело, в полной мере подтвердил слова Новаковича:
– У нас его тоже не любят… Мы на «мокрое дело» никак не пойдем, а ему это – все
равно как «Отче наш» прочитать. Чуть что – сейчас за «перо», 29 нехороший человек, наши
его избегают… Разрешите пощупать ваши мускулы? – вежливо отнесся он к Новаковичу.
– Сделайте одолжение. Вишь ты, они у меня какие. Это от сахару, да еще моркови ел я
много.
Тут же он самым простым убежденным голосом рассказал новым знакомым такую
невероятную, неправдоподобную историю, что и Меценат и Гриша до упаду смеялись.
С этого дня Новакович сделался неизменным спутником, а иногда и телохранителем
Мецената во всех авантюрах благодушного скучающего богача.
Позднее всех прилетел на Меценатов огонек беззаботный поэт Паша Круглянский,
прозванный Мотыльком, потому что первое время, являясь в компанию даже в десять часов
утра, он неизменно говорил извиняющимся тоном:
– А я к вам на огонек зашел.
Впервые обнаружил его Меценат у витрины большого книжного магазина.
Мотылек стоял, собирая свое морщинистое лицо в чудовищные складки и снова
распуская их, и вполголоса ругался:

29 «Перо» – на воровском жаргоне – нож.