Page 157 - Белая гвардия

— Кому? — спросила Елена и шмыгнула носом, в котором скоплялись слезы.
— Самому себе, — ответил, изнывая от стыда, доктор Турбин, — за то, что поцеловался
тогда с ним.
Елена моментально заплакала.

— Сделай ты мне такое одолжение, — продолжал Турбин, — убери ты к чертовой матери
вот эту штуку, — он рукоятью ткнул в портрет на столе. Елена подала, всхлипывая,
портрет Турбину. Турбин выдрал мгновенно из рамы карточку Сергея Ивановича и
разодрал ее в клочья. Елена по-бабьи заревела, тряся плечами, и уткнулась Турбину в
крахмальную грудь. Она косо, суеверно, с ужасом поглядывала на коричневую икону,
перед которой все еще горела лампадочка в золотой решетке.
«Вот помолилась… условие поставила… ну, что ж… не сердись… не сердись, матерь
божия», — подумала суеверная Елена. Турбин испугался:

— Тише, ну тише… услышат они, что хорошего?

Но в гостиной не слыхали. Пианино под пальцами Николки изрыгало отчаянный марш:
«Двуглавый орел», и слышался смех.