Page 123 - Доктор Живаго

Рады коснуться и ад, и распад, и разложение, и смерть, и, однако, вместе с ними рада
коснуться и весна, и Магдалина, и жизнь. И — надо проснуться. Надо проснуться и встать.
Надо воскреснуть.

16

Он стал выздоравливать. Сначала, как блаженный, он не искал между вещами связи,
все допускал, ничего не помнил, ничему не удивлялся. Жена кормила его белым хлебом с
маслом и поила чаем с сахаром, давала ему кофе. Он забыл, что этого не может теперь быть,
и радовался вкусной пище, как поэзии и сказке, законным и полагающимся при
выздоровлении. Но в первый же раз, что он стал соображать, он спросил жену:
— Откуда это у тебя?
— Да всё твой Граня.
— Какой Граня?
— Граня Живаго.
— Граня Живаго?
Ну да, твой омский брат Евграф. Сводный брат твой. Ты без сознания лежал, он нас всё
навещал.
— В оленьей дохе?
— Да, да. Ты сквозь беспамятство, значит, замечал? Он в каком-то доме на лестнице с
тобой столкнулся, я знаю, он рассказывал. Он знал, что это ты, и хотел представиться, но ты
на него такого страху напустил! Он тебя обожает, тобой зачитывается. Он из-под земли
такие вещи достает! Рис, изюм, сахар. Он уехал опять к себе. И нас зовет. Он такой чудной,
загадочный. По-моему, у него какой-то роман с властями. Он говорит, что на год, на два надо
куда-нибудь уехать из больших городов, «на земле посидеть». Я с ним советовалась насчет
Крюгеровских мест. Он очень рекомендует. Чтобы можно было огород развести, и чтобы лес
был под рукой. А то нельзя же погибать так покорно, по-бараньи.
В апреле того же года Живаго всей семьей выехали на далекий Урал, в бывшее имение
Варыкино, близ города Юрятина.

ЧАСТЬ седьмая.
В ДОРОГЕ

1

Настали последние дни марта, дни первого в году тепла, ложные предвестники весны,
за которыми каждый год наступает сильное похолодание.
В доме Громеко шли спешные сборы в дорогу. Перед многочисленными жильцами,
которых в уплотненном доме теперь было больше, чем воробьев на улице, эти хлопоты
выдавали за генеральную уборку перед Пасхой.
Юрий Андреевич был против поездки. Он не мешал приготовлениям, потому что
считал затею неосуществимой и надеялся, что в решающую минуту она провалится. Но дело
подвигалось вперед и близилось к завершению. Пришло время поговорить серьезно.
Он еще раз высказал жене и тестю свои сомнения на устроенном для этого семейном
совете.
— Итак, вы считаете, что я не прав, и, следовательно, мы едем? — закончил он свои
возражения. Слово взяла жена:
— Ты говоришь, перебиться год-другой, тем временем упорядочатся новые земельные
отношения, можно будет испросить полоску под Москвой, развести огород. А как
продержаться в промежутке, ты не советуешь. Между тем это самое интересное, вот что
именно желательно было бы услышать.