Page 106 - Донские рассказы

– Главное, не робей, Поприщенко! Положись во всем на меня. Сейчас все организуем. На
сегодня многого не обещаю, буду знакомиться с обстановкой и вести разведку боем, а уж
завтра утром накормлю вас всех – во! – И приложил ребро ладони к раздувшимся
ноздрям.

– А что ты придумал? – осторожно осведомился старшина. – Может, какую беззаконную
пакость?
– Все будет согласно закона, даю честное бронебойное слово, – заверил Лопахин и
широко улыбнулся. – В этом деле страдаю один я. Придется мне поколебать свои
нравственные устои, но уж поскольку они и до этого давно расшатанные – готов
пострадать ради товарищей.
– Ты говори толком и не морочь мне голову.
– А вот сейчас узнаешь. Товарищ председатель, на минутку!

Лопахин, доверительно касаясь пуговицы на гимнастерке председателя и в упор глядя в
его узко посаженные глаза, заговорил:

– Парень ты свой, и я с тобой буду говорить начистоту: кормиться нам чем-нибудь надо,
так? Ты помочь нам продуктами не можешь, так? Тогда помоги в другом деле.

– В каком?
– Есть в твоем колхозе вдова или солдатка, чтобы зажиточно жила, чтобы у нее в
хозяйстве всякая чепуха была, ну, куры там, или овцы, или другая какая мелкая
живность?

– Конечно, есть таковы. Колхоз наш не из бедных.
– Ну вот и станови нас на постой на одну ночь к такой зажиточной гражданке. А там уже
наше дело будет, как с ней столкуемся. Только, пожалуйста, чтобы хозяйка не
мордоворот была, а так, более или менее на женщину похожая, понимаешь?
Председатель насмешливо сощурил глаза, спросил:

– И не старше семидесяти лет?
Слишком серьезный вопрос обсуждался, чтобы Лопахин мог принимать всякие шуточки.
Он задумчиво помолчал, потом ответил:
– Семьдесят – это, браток, многовато, это – цена с запросом, а на шестьдесят, на худой
конец, согласен, куда ни шло! Риск – благородное дело! Но желательно, конечно,
помоложе…
– Что ж, это можно, – морща в улыбке губы, сказал председатель. – Это ты по-солдатски
решаешь. На безрыбье, говорят, и рак рыба, а в поле – и жук мясо. Поставлю на
квартиру, только, чур, на меня после не обижаться…

– А в чем дело? – настороженно спросил Лопахин.
– Недалеко отсюда живет одна солдатка. Лет ей под тридцать. Муж у нее на фронте,
старший лейтенант. В хозяйстве у нее черта одного нет – и куры, и гуси, и утки, и двух
большеньких поросят держит, и овец десятка полтора имеет. Богато живет! И главное –
одна, ни детей, никого нет. Да вон дом ее, видишь за тополями зеленую крышу? Это она
самое там проживает. А муж ее до войны работал…
– Мне он по ночам не снится, ее муж, – нетерпеливо прервал Лопахин. – А в чем дело? За
что можно обижаться-то? Возраст вполне подходящий!
– Строга она, парень, ох, до чего строга!

– Ну, это не страшно, не таких обламывали, веди, – самоуверенно сказал Лопахин и
повернулся к старшине: – Разрешите действовать, товарищ старшина?

Поприщенко устало махнул рукой: