Page 147 - Донские рассказы

II
Москва не чета Костроме. Вначале пугался Илья каждого автомобильного гудка,
вздрагивал, глядя на грохочущий трамвай, потом свыкся. Устроил его дядя Ефим на
плотницкую работу.

…Ночью, припозднившись, шел с работы по Плющихе, под безмолвной шеренгой
желтоглазых фонарей. Чтобы укоротить дорогу, свернул в глухой, кривенький переулок
и возле одной из подворотен услышал сдавленный крик, топот и звук пощечины.
Ускорил Илья шаги, заглянул в черное хайло ворот: возле мокрой сводчатой стены
пьяный слюнтяй, в пальто с барашковым воротником, лапал какую-то женщину и,
захлебываясь отрыжкой, глухо бурчал:

– Н-но… позвольте, дорогая… в наш век это так просто. Мимолетное счастье…

Увидел Илья за барашковым воротником красную повязку и девичьи глаза, налитые
ужасом, слезами, отвращением.
Шагнул Илья к пьяному, барашковый воротник сграбастал пятернею и шваркнул
брюзглое тело об стену. Пьяный охнул, рыгнул, бычачьим бессмысленным взглядом
уперся в Илью и, почувствовав на себе жесткие по-звериному глаза парня, повернулся и,
спотыкаясь, оглядываясь и падая, побежал по переулку.
Девушка в красном платке и потертой кожанке крепко уцепилась Илье за рукав.
– Спасибо, товарищ… Вот какое спасибо!

– За что он тебя облапил-то? – спросил Илья, конфузливо переминаясь.

– Пьяный, мерзавец… Привязался. В глаза не видала…
Сунула ему девушка в руки листок со своим адресом и, пока дошли до Зубовской
площади, все твердила:
– Заходите, товарищ, по свободе. Рада буду…