Page 230 - Донские рассказы

IV
Хорунжий. Погоны новенькие. Пробритый рядок негустых волос. Свой: плоть от плоти, а
стесняется Пахомыч, как чужого.
– Надолго приехал, сынок?

Сидит Михаил у окна, пальцами бледными, не рабочими, по столу постукивает.
– Я командирован из Новочеркасска со специальным поручением от войскового атамана.
Пробуду, очевидно… Мамаша! Сотрите молоко со стола, что за неопрятность… Пробуду
здесь месяца два.
Игнат с база пришел, следя грязными сапогами.

– Ну, здорово, братуха!.. С прибытием.

– Здравствуй.
Руку протянул Игнат, хотел обнять, но как-то разминулись, и пальцы сошлись в холодном
и неприязненном пожатии.
Улыбаясь натянуто, сказал Игнат:
– Ты, братушка, ишо погоны носишь, а у нас давно их к черту посымали…

Брови нахмурил Михаил.

– Я еще казачьей чести не продал.
Помолчали нудно.

– Как живете? – спросил Михаил, нагибаясь снять сапоги.
Пахомыч с лавки метнулся к сыну.

– Дай я сыму, Миша, ты руки вымажешь. – На колени стал Пахомыч, сапог осторожно
стягивая, ответил: – Живем – хлеб жуем. Наша живуха известная. Что у вас в городе
новостишек?

– А вот организуем казаков отражать красногвардейщину.
Спросил Игнат, глаза в земляной пол воткнувши:

– А через какую надобность их отражать?
Улыбнулся Михаил криво:

– Ты не знаешь? Большевики казачества нас лишают и коммуну хотят сделать, чтобы все
было мирское – и земля и бабы…

– Побаски бабьи рассказываешь!.. Большевики нашу линию ведут.
– Какую вашу линию?

– Землю у панов отымают и народу дают, вон она куда кривится, линия-то…
– Ты что же, Игнат, за большевиков стоишь?

– А ты за кого?

Промолчал Михаил. Сидел, к окну заплаканному повернувшись, и, улыбаясь, чертил на
стекле бледные узоры.