Page 4 - Гранатовый браслет

— Чему ты? — спросила сестра.
— Прошлым летом, — сказала Анна лукаво, — мы из Ялты поехали большой
кавалькадой верхом на Уч-Кош. Это там, за лесничеством, выше водопада. Попали сначала в
облако, было очень сыро и плохо видно, а мы все поднимались вверх по крутой тропинке
между соснами. И вдруг как-то сразу окончился лес, и мы вышли из тумана. Вообрази себе;
узенькая площадка на скале, и под ногами у нас пропасть. Деревни внизу кажутся не больше
спичечной коробки, леса и сады — как мелкая травка. Вся местность спускается к морю,
точно географическая карта. А там дальше — море! Верст на пятьдесят, на сто вперед. Мне
казалось — я повисла в воздухе и вот-вот полечу. Такая красота, такая легкость! Я
оборачиваюсь назад и говорю проводнику в восторге: «Что? Хорошо, Сеид-оглы?» А он
только языком почмокал: «Эх, барина, как мине все это надоел. Каждый день видим».
— Благодарю за сравнение, — засмеялась Вера, — нет, я только думаю, что нам,
северянам, никогда не понять прелести моря. Я люблю лес. Помнишь лес у нас в
Егоровском?.. Разве может он когда-нибудь прискучить? Сосны!.. А какие мхи!.. А
мухоморы! Точно из красного атласа и вышиты белым бисером. Тишина такая… прохлада.
— Мне все равно, я все люблю, — ответила Анна. — А больше всего я люблю мою
сестренку, мою благоразумную Вереньку. Нас ведь только двое на свете.
Она обняла старшую сестру и прижалась к ней, щека к щеке. И вдруг спохватилась.
— Нет, какая же я глупая! Мы с тобою, точно в романе, сидим и разговариваем о
природе, а я совсем забыла про мой подарок. Вот посмотри. Я боюсь только, понравится ли?
Она достала из своего ручного мешочка маленькую записную книжку в удивительном
переплете: на старом, стершемся и посеревшем от времени синем бархате вился
тускло-золотой филигранный узор редкой сложности, тонкости и красоты, — очевидно,
любовное дело рук искусного и терпеливого художника. Книжка была прикреплена к
тоненькой, как нитка, золотой цепочке, листки в середине были заменены таблетками из
слоновой кости.
— Какая прекрасная вещь! Прелесть! — сказала Вера и поцеловала сестру. —
Благодарю тебя. Где ты достала такое сокровище?
— В одной антикварной лавочке. Ты ведь знаешь мою слабость рыться в старинном
хламе. Вот я и набрела на этот молитвенник. Посмотри, видишь, как здесь орнамент делает
фигуру креста. Правда, я нашла только один переплет, остальное все пришлось придумывать
— листочки, застежки, карандаш. Но Моллине совсем не хотел меня понять, как я ему ни
толковала. Застежки должны были быть в таком же стиле, как и весь узор, матовые, старого
золота, тонкой резьбы, а он бог знает что сделал. Зато цепочка настоящая венецианская,
очень древняя.
Вера ласково погладила прекрасный переплет.
— Какая глубокая старина!.. Сколько может быть этой книжке? — спросила она.
— Я боюсь определить точно. Приблизительно конец семнадцатого века, середина
восемнадцатого…
— Как странно, — сказала Вера с задумчивой улыбкой. — Вот я держу в своих руках
вещь, которой, может быть, касались руки маркизы Помпадур или самой королевы
Антуанетты… Но знаешь, Анна, это только тебе могла прийти в голову шальная мысль
1
переделать молитвенник в дамский carnet . Однако все-таки пойдем посмотрим, что там у
нас делается.
Они пошли в дом через большую каменную террасу, со всех сторон закрытую густыми
шпалерами винограда «изабелла». Черные обильные гроздья, издававшие слабый запах
клубники, тяжело свисали между темной, кое-где озолоченной солнцем зеленью. По всей
террасе разливался зеленый полусвет, от которого лица женщин сразу побледнели.
— Ты велишь здесь накрывать? — спросила Анна.

1 Записная книжка (франц.) .