Page 5 - Гранатовый браслет

— Да, я сама так думала сначала… Но теперь вечера такие холодные. Уж лучше в
столовой. А мужчины пусть сюда уходят курить.
— Будет кто-нибудь интересный?
— Я еще не знаю. Знаю только, что будет наш дедушка.
— Ах, дедушка милый. Вот радость! — воскликнула Анна и всплеснула руками. — Я
его, кажется, сто лет не видала.
— Будет сестра Васи и, кажется, профессор Спешников. Я вчера, Анненька, просто
голову потеряла. Ты знаешь, что они оба любят покушать — и дедушка и профессор. Но ни
здесь, ни в городе — ничего не достанешь ни за какие деньги. Лука отыскал где-то перепелов
— заказал знакомому охотнику — и что-то мудрит над ними. Ростбиф достали сравнительно
недурной, — увы! — неизбежный ростбиф. Очень хорошие раки.
— Ну что ж, не так уж дурно. Ты не тревожься. Впрочем, между нами, у тебя у самой
есть слабость вкусно поесть.
— Но будет и кое-что редкое. Сегодня утром рыбак принес морского детуха. Я сама
видела. Прямо какое-то чудовище. Даже страшно.
Анна, до жадности любопытная ко всему, что ее касалось и что не касалось, сейчас же
потребовала, чтобы ей принесли показать морского петуха.
Пришел высокий, бритый, желтолицый повар Лука с большой продолговатой белой
лоханью, которую он с трудом, осторожно держал за ушки, боясь расплескать воду на
паркет.
— Двенадцать с половиною фунтов, ваше сиятельство, — сказал он с особенной
поварской гордостью. — Мы давеча взвешивали.
Рыба была слишком велика для лоханки и лежала на дне, завернув хвост. Ее чешуя
отливала золотом, плавники были ярко-красного цвета, а от громадной хищной морды шли в
стороны два нежно-голубых складчатых, как веер, длинных крыла. Морской петух был еще
жив и усиленно работал жабрами.
Младшая сестра осторожно дотронулась мизинцем до головы рыбы. Но петух
неожиданно всплеснул хвостом, и Анна с визгом отдернула руку.
— Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство, все в лучшем виде устроим, — сказал
повар, очевидно понимавший тревогу Анны. — Сейчас болгарин принес две дыни.
Ананасные. На манер вроде как канталупы, но только запах куда ароматнее. И еще осмелюсь
спросить ваше сиятельство, какой соус прикажете подавать к петуху: тартар или польский, а
то можно просто сухари в масле?
— Делай, как знаешь. Ступай! — сказала княгиня.

IV

После пяти часов стали съезжаться гости. Князь Василий Львович привез с собою
вдовую сестру Людмилу Львовну, по мужу Дурасову, полную, добродушную и
необыкновенно молчаливую женщину; светского молодого богатого шалопая и кутилу
Васючка, которого весь город знал под этим фамильярным именем, очень приятного в
обществе уменьем петь и декламировать, а также устраивать живые картины, спектакли и
благотворительные базары; знаменитую пианистку Женни Рейтер, подругу княгини Веры по
Смольному институту, а также своего шурина Николая Николаевича. За ними приехал на
автомобиле муж Анны с бритым толстым, безобразно огромным профессором Спешниковым
и с местным вице-губернатором фон Зекком. Позднее других приехал генерал Аносов, в
хорошем наемном ландо, в сопровождении двух офицеров: штабного полковника
Понамарева, преждевременно состарившегося, худого, желчного человека, изможденного
непосильной канцелярской работой, и гвардейского гусарского поручика Бахтинского,
который славился в Петербурге как лучший танцор и несравненный распорядитель балов.
Генерал Аносов, тучный, высокий, серебряный старец, тяжело слезал с подножки,
держась одной рукой за поручни козел, а другой — за задок экипажа. В левой руке он держал