Page 110 - Колымские рассказы

— Вас куда везут?
— В Магадан. На расстрел. Мы приговоренные.

Мы лежали в кузове трехтонки скрючившись, уткнувшись в колени, в спины друг друга.
У трехтонки были хорошие рессоры, трасса была отличной дорогой, нас почти не
подбрасывало, и мы начали замерзать.
Мы кричали, стонали, но конвой был неумолим. Надо было засветло добраться до
„Спорного“.

Приговоренный к расстрелу умолял „перегреться“ хоть на пять минут.

Машина влетела в „Спорный“, когда уже горел свет. Пришел рябой.
— Вас поместят на ночь в лагерный изолятор, а утром поедем дальше.

Я промерз до костей, онемел от мороза, стучал из последних сил подошвами бурок о
снег. Не согревался. Бойцы все искали лагерное начальство. Наконец через час нас
отвели в мерзлый, нетопленный лагерный изолятор. Иней затянул все стены, земляной
пол весь оледенел. Кто-то внес ведро воды. Загремел замок. А дрова? А печка?
Вот здесь в эту ночь на „Спорном“ я отморозил наново все десять пальцев ног,
безуспешно пытаясь заснуть хоть на минуту.
Утром нас вывели, посадили в машину. Замелькали сопки, захрипели встречные
машины. Машина спустилась с перевала, и нам стало так тепло, что захотелось никуда
не ехать, подождать, походить хоть немного по этой чудесной земле.
Разница была градусов в десять, не меньше. Да и ветер был какой-то теплый, чуть не
весенний.
— Конвой! Оправиться!..

Как еще рассказать бойцам, что мы рады теплу, южному ветру, избавлению от
леденящей душу тайги.

— Ну, вылезай!
Конвоирам тоже было приятно размяться, закурить. Мой искатель справедливости уже
приближался к конвоиру.
— Покурим, гражданин боец?

— Покурим. Иди на место.
Один из новичков не хотел слезать с машины. Но, видя, что оправка затянулась, он
передвинулся к борту и поманил меня рукой.
— Помоги спуститься.

Я протянул руки и, бессильный доходяга, вдруг почувствовал необычайную легкость его
тела, какую-то смертную легкость. Я отошел. Человек, держась руками за борт машины,
сделал несколько шагов.

— Как тепло. — Но глаза были смутны, без всякого выражения.
— Ну, поехали, поехали.

Тридцать градусов. С каждым часом становилось все теплее. В столовой поселка
„Палатка“ наши конвоиры обедали последний раз. Рябой купил мне килограмм хлеба.

— Возьми вот беляшки. Вечером приедем.
Шел мелкий снег, когда далеко внизу показались огни Магадана. Было градусов десять.
Безветренно. Снег падал почти отвесно — мелкие-мелкие снежинки.