Page 4 - Мастер и Маргарита

«А какого черта ему надо?» — подумал Бездомный и нахмурился.
— А вы соглашались с вашим собеседником? — осведомился неизвестный,
повернувшись вправо к Бездомному.
— На все сто! — подтвердил тот, любя выражаться вычурно и фигурально.
— Изумительно! — воскликнул непрошеный собеседник и, почему-то воровски
оглянувшись и приглушив свой низкий голос, сказал: — Простите мою навязчивость, но я
так понял, что вы, помимо всего прочего, еще и не верите в бога? — он сделал испуганные
глаза и прибавил: — Клянусь, я никому не скажу.
— Да, мы не верим в бога, — чуть улыбнувшись испугу интуриста, ответил Берлиоз. —
Но об этом можно говорить совершенно свободно.
Иностранец откинулся на спинку скамейки и спросил, даже привизгнув от
любопытства:
— Вы — атеисты?!
— Да, мы — атеисты, — улыбаясь, ответил Берлиоз, а Бездомный подумал,
рассердившись: «Вот прицепился, заграничный гусь!»
— Ох, какая прелесть! — вскричал удивительный иностранец и завертел головой, глядя
то на одного, то на другого литератора.
— В нашей стране атеизм никого не удивляет, — дипломатически вежливо сказал
Берлиоз, — большинство нашего населения сознательно и давно перестало верить сказкам о
боге.
Тут иностранец отколол такую штуку: встал и пожал изумленному редактору руку,
произнеся при этом слова:
— Позвольте вас поблагодарить от всей души!
— За что это вы его благодарите? — заморгав, осведомился Бездомный.
— За очень важное сведение, которое мне, как путешественнику, чрезвычайно
интересно, — многозначительно подняв палец, пояснил заграничный чудак.
Важное сведение, по-видимому, действительно произвело на путешественника сильное
впечатление, потому что он испуганно обвел глазами дома, как бы опасаясь в каждом окне
увидеть по атеисту.
«Нет, он не англичанин…» — подумал Берлиоз, а Бездомный подумал: «Где это он так
наловчился говорить по-русски, вот что интересно!» — и опять нахмурился.
— Но, позвольте вас спросить, — после тревожного раздумья спросил заграничный
гость, — как же быть с доказательствами бытия божия, коих, как известно, существует ровно
пять?
— Увы! — с сожалением ответил Берлиоз, — ни одно из этих доказательств ничего не
стоит, и человечество давно сдало их в архив. Ведь согласитесь, что в области разума
никакого доказательства существования бога быть не может.
— Браво! — вскричал иностранец, — браво! Вы полностью повторили мысль
беспокойного старика Иммануила по этому поводу. Но вот курьез: он начисто разрушил все
пять доказательств, а затем, как бы в насмешку над самим собою, соорудил собственное
шестое доказательство!
— Доказательство Канта, — тонко улыбнувшись, возразил образованный редактор, —
также неубедительно. И недаром Шиллер говорил, что кантовские рассуждения по этому
вопросу могут удовлетворить только рабов, а Штраус просто смеялся над этим
доказательством.
Берлиоз говорил, а сам в это время думал: «Но, все-таки, кто же он такой? И почему так
хорошо говорит по-русски?»
— Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в Соловки! —
совершенно неожиданно бухнул Иван Николаевич.
— Иван! — сконфузившись, шепнул Берлиоз.
Но предложение отправить Канта в Соловки не только не поразило иностранца, но
даже привело в восторг.