Page 27 - На дне

другие – зачем? Вот – Лука, примерно… много он врет… и без всякой пользы для себя…
Старик уж… Зачем бы ему?
Барон (усмехаясь, отходит) . У всех людей – души серенькие… все подрумяниться
желают…
Лука (выходит из-за угла) . Ты, барин, зачем девку тревожишь? Ты бы не мешал ей…
пускай плачет-забавляется… Она ведь для своего удовольствия слезы льет… чем тебе это
вредно?
Барон . Глупо, старик! Надоела она… Сегодня – Рауль, завтра – Гастон… а всегда одно
и то же! Впрочем – я иду мириться с ней… (Уходит.)
Лука . Поди-ка, вот… приласкай! Человека приласкать – никогда не вредно…
Наташа . Добрый ты, дедушка… Отчего ты – такой добрый?
Лука . Добрый, говоришь? Ну… и ладно, коли так… да!

За красной стеной тихо звучит гармоника и песня.

Надо, девушка, кому-нибудь и добрым быть… жалеть людей надо! Христос-от всех
жалел и нам так велел… Я те скажу – вовремя человека пожалеть… хорошо бывает! Вот,
примерно, служил я сторожем на даче… у инженера одного под Томском-городом… Ну,
ладно! В лесу дача стояла, место – глухое… а зима была, и – один я, на даче-то…
Славно-хорошо! Только раз – слышу – лезут!
Наташа . Воры?
Лука . Они. Лезут, значит, да!.. Взял я ружьишко, вышел… Гляжу – двое… открывают
окно – и так занялись делом, что меня и не видят. Я им кричу: ах вы!.. пошли прочь!.. А они,
значит, на меня с топором… Я их упреждаю – отстаньте, мол! А то сейчас – стрелю!.. Да
ружьишко-то то на одного, то на другого и навожу. Они – на коленки пали: дескать, – пусти!
Ну, а я уж того… осердился… за топор-то, знаешь! Говорю – я вас, лешие, прогонял, не
шли… а теперь, говорю, ломай ветки один который-нибудь! Наломали они. Теперь,
приказываю, один – ложись, а другой – пори его! Так они, по моему приказу, и выпороли
дружка дружку. А как выпоролись они… и говорят мне – дедушка, говорят, дай хлебца
Христа ради! Идем, говорят, не жрамши. Вот те и воры, милая (смеется) … вот те и с
топором! Да… Хорошие мужики оба… Я говорю им: вы бы, лешие, прямо бы хлеба просили.
А они – надоело, говорят… просишь-просишь, а никто не дает… обидно!.. Так они у меня
всю зиму и жили. Один, – Степаном звать, – возьмет, бывало, ружьишко и закатится в лес. А
другой – Яков был, все хворал, кашлял все… Втроем, значит, мы дачу-то и стерегли. Пришла
весна – прощай, говорят, дедушка! И ушли… В Россию побрели…
Наташа . Они – беглые? Каторжане?
Лука . Действительно – так, – беглые… с поселенья ушли… Хорошие мужики!.. Не
пожалей я их – они бы, может, убили меня… али еще что… А потом – суд, да тюрьма, да
Сибирь… что толку? Тюрьма – добру не научит, и Сибирь не научит… а человек – научит…
да! Человек – может добру научить… очень просто!

Пауза.

Бубнов . Мм-да!.. А я вот… не умею врать! Зачем? По-моему – вали всю правду, как
она есть! Чего стесняться?
Клещ (вдруг снова вскакивает, как обожженный, и кричит) . Какая – правда? Где –
правда? (Треплет руками лохмотья на себе.) Вот – правда! Работы нет… силы нет! Вот –
правда! Пристанища… пристанища нету! Издыхать надо… вот она, правда! Дьявол! На… на
что мне она – правда? Дай вздохнуть… вздохнуть дай! Чем я виноват?.. За что мне – правду?
Жить – дьявол – жить нельзя… вот она – правда!..
Бубнов . Вот так… забрало!..
Лука . Господи Исусе… слышь-ка, милый! Ты…