Page 76 - На западном фронте без перемен

разговор: теперь его интересует, отчего вообще возникают войны.
— Чаще всего от того, что одна страна наносит другой тяжкое оскорбление, — отвечает
Альберт довольно самоуверенным тоном.
Но Тьяден прикидывается простачком:

— Страна? Ничего не понимаю. Ведь не может же гора в Германии оскорбить гору во
Франции. Или, скажем, река, или лес, или пшеничное поле.

— Ты в самом деле такой олух или только притворяешься? — ворчит Кропп. — Я же не то
хотел сказать. Один народ наносит оскорбление другому...

— Тогда мне здесь делать нечего, — отвечает Тьяден, — меня никто не оскорблял.
— Поди объясни что-нибудь такому дурню, как ты, — раздраженно говорит Альберт, — тут
ведь дело не в тебе и не в твоей деревне.
— А раз так, значит мне сам бог велел вертаться до дому, — настаивает Тьяден, и все смеются.

— Эх ты, Тьяден, народ тут надо понимать как нечто целое, то есть государство! — восклицает
Мюллер.
— Государство, государство! — Хитро сощурившись, Тьяден прищелкивает пальцами. —
Полевая жандармерия, полиция, налоги — вот что такое ваше государство. Если ты про это
толкуешь, благодарю покорно!

— Вот это верно, Тьяден, — говорит Кат, — наконецто ты говоришь дельные вещи.
Государство и родина — это и в самом деле далеко не одно и то же.

— Но все-таки одно с другим связано, — размышляет Кропп: — родины без государства не
бывает.

— Правильно, но ты не забывай о том, что почти все мы простые люди. Да ведь и во Франции
большинство составляют рабочие, ремесленники, мелкие служащие. Теперь возьми какого-
нибудь французского слесаря или сапожника. С чего бы ему нападать на нас? Нет, это все
правительства выдумывают. Я вот сроду ни одного француза не видал, пока не попал сюда, и с
большинством французов дело обстоит точно так же, как с нами. Как здесь нашего брата не
спрашивают, так и у них.

— Так отчего же все-таки бывают войны? — спрашивает Тьяден.
Кат пожимает плечами:

— Значит, есть люди, которым война идет на пользу.
— Ну уж только не мне, — ухмыляется Тьяден.

— Конечно, не тебе и не одному из нас.
— Так кому же тогда? — допытывается Тьяден. — Ведь кайзеру от нее тоже пользы мало. У
него ж и так есть все, что ему надо.
— Не говори, — возражает Кат, — войны он до сих пор еще не вел. А всякому приличному
кайзеру нужна по меньшей мере одна война, а то он не прославится. Загляни-ка в свои
школьные учебники.

— Генералам война тоже приносит славу, — говорит Детеринг.
— А как же, о них даже больше трубят, чем о монархах, — подтверждает Кат.

— Наверно, за ними стоят другие люди, которые на войне нажиться хотят, — басит Детеринг.
— Мне думается, это скорее что-то вроде лихорадки, — говорит Альберт. — Никто как будто
бы и не хочет, а смотришь, — она уж тут как тут. Мы войны не хотим, другие утверждают то же
самое, и все-таки чуть не весь мир в нее впутался.
— А все же у них врут больше, чем у нас, — возражаю я. — Вы только вспомните, какие
листовки мы находили у пленных, — там ведь было написано, что мы поедаем бельгийских