Page 133 - Пастух и пастушка

пугая гудком немую степь, мелькая белыми занавесками и крестами,
соря
искрами из патрубков вагонов, клубя и расстилая по равнине тревожный
черный
дым паровоза.
А в мрачном товарном вагоне, отцепленном и брошенном на полустанке
еще
в начале войны эвакуированным с запада на восток предприятием,
остался
лейтенант Борис Костяев. Его подкинули, нечаянно забыли. Поскольку
все
деревянное с вагона давно было выдрано и унесено, хозяйственники
санпоезда
расщедрились и оставили покойного на списанных носилках, поставив их
на
железную раму вагона.
Мертвый уже пахнул, в степи протяжно завыли волки и ночью пришли
на
полустанок, окружили старый вагон в тупике.
Начальник полустанка догадался, в чем дело,- не первый раз такое
случалось, подкидывали в брошенный вагон, да и на ходу выбрасывали
из
поездов заключенных, эвакуированных, воров, картежников, детей,
женщин,
больных стариков - все в той же надежде, что советские люди проявят

сознательность, подберут трупы. Умные звери - вечно голодные волки
тоже
знали об этом, всегда чуяли поживу и, случалось, опережали людей.
Матерясь, кляня войну, покойника и злодеев, его подкинувших,
начальник
полустанка со сторожем завалили начавший разлагаться труп на
багажную
тележку, увезли за полустанок и сбросили в неглубоко вырытую ямку.
Поскольку с покойного взять было нечего и помянуть его нечем,
пьяница-сторож тоже проявил находчивость и снял с покойника белье.
Променяв
белье на литр самогонки, сторож тут же и опорожнил посудину. Захмелев,
он,
как и полагается русскому человеку, разжалобился, вытесал из ручки
санитарных носилок кол в виде пирамидки, сходил к безвестной могиле
безвестного человека и спьяну, спутав ноги с головой, вбил топором свое
изделие острием кверху в головах покойного.
Постоял сторож над могилкой, попробовал перекреститься, да забыл, с
какого плеча надо начинать, высморкался, вздохнул и поковылял в
стрелочную