Page 133 - Пастух и пастушка
P. 133

пугая  гудком  немую  степь,  мелькая  белыми занавесками и  крестами,
                  соря
                  искрами из  патрубков вагонов, клубя и расстилая по равнине тревожный
                  черный
                  дым паровоза.
                       А в мрачном  товарном вагоне, отцепленном и брошенном на полустанке
                  еще
                  в  начале  войны эвакуированным  с запада  на  восток предприятием,
                  остался
                  лейтенант  Борис  Костяев.  Его  подкинули,  нечаянно  забыли. Поскольку
                  все
                  деревянное с  вагона давно  было выдрано и унесено, хозяйственники
                  санпоезда
                  расщедрились  и оставили  покойного на списанных  носилках,  поставив их
                  на
                  железную раму вагона.
                       Мертвый  уже пахнул,  в степи  протяжно завыли волки и ночью пришли
                  на
                  полустанок, окружили старый вагон в тупике.
                       Начальник  полустанка  догадался,  в  чем  дело,-  не первый  раз такое
                  случалось, подкидывали  в  брошенный  вагон,  да  и на ходу  выбрасывали
                  из
                  поездов заключенных,  эвакуированных,  воров,  картежников,  детей,
                  женщин,
                  больных  стариков -  все  в  той  же  надежде,  что советские  люди  проявят

                  сознательность,  подберут  трупы.  Умные  звери - вечно голодные  волки
                  тоже
                  знали об этом, всегда чуяли поживу и, случалось, опережали людей.
                       Матерясь, кляня войну, покойника  и злодеев, его подкинувших,
                  начальник
                  полустанка  со  сторожем  завалили начавший  разлагаться  труп  на
                  багажную
                  тележку, увезли за полустанок и сбросили в неглубоко вырытую ямку.
                       Поскольку   с  покойного  взять  было  нечего  и  помянуть  его  нечем,
                  пьяница-сторож тоже проявил находчивость  и снял с покойника белье.
                  Променяв
                  белье на литр самогонки, сторож тут  же  и опорожнил посудину. Захмелев,
                  он,
                  как  и  полагается   русскому  человеку,   разжалобился,  вытесал  из  ручки
                  санитарных  носилок  кол  в  виде  пирамидки,  сходил  к  безвестной  могиле
                  безвестного человека  и  спьяну, спутав  ноги с  головой,  вбил топором свое
                  изделие острием кверху в головах покойного.
                       Постоял  сторож над  могилкой, попробовал перекреститься,  да  забыл, с
                  какого плеча надо начинать, высморкался, вздохнул и  поковылял в
                  стрелочную
   128   129   130   131   132   133   134