Page 43 - Пастух и пастушка
P. 43

командиров задолго до рассвета.
                       - Ой!  А  я  выстирать-то  не  успела! Побоялась  идти ночью по воду на
                  речку. Утром думала...-  виновато сказала хозяйка и, прислонившись  к печке,
                  ждала,  пока  Борис переоденется  в комнате.- Вы приходите еще,-  все так же
                  виновато добавила она, когда Борис явился на кухню.- Я и выстираю тогда...
                       - Спасибо. Если удастся,- сонно отозвался Борис и прокашлялся, подумав:
                  это она старшины  побоялась.  С завистью глянув на  мертво спящих солдат,
                  он
                  кивнул Люсе головой и вышел из хаты.
                       -  Заспались,  заспались,  прапоры!  -  такими  словами  встретил своих
                  командиров Филькин. Он, когда  бывал  не в духе, всегда  так  обидно
                  называл
                  своих взводных. Иные из них сердились, в  пререкания вступали. Но в это
                  утро
                  и языком-то ворочать не хотелось. Комвзводы хохлились на стуже, пряча
                  лица в
                  поднятые воротники  шинелей.- Э-эх, прапоры,  прапоры!  - вздохнул
                  Филькин и
                  повел их  за  собой из  уютного украинского  местечка  к  разбитому  хутору,
                  навстречу  занимающемуся рассвету,  сталисто отсвечивающему на  дальнем
                  краю
                  неба, мутно проступившему в заснеженных полях.
                       Комроты курил уже не сигареты, а  крепкую махру. Он, должно быть, так
                  и
                  не  ложился.  Убивал  крепким  табаком  сон.   Он  вообще-то  ничего  мужик,

                  вспыхивает берестой,  трещит, копоть  поднимать любит большую. Но и
                  остывает
                  быстро. Не его же вина,  что  немец  не сдастся. Комроты сообщил,  что вчера
                  наши парламентеры предложили полную  капитуляцию командованию
                  группировки  и
                  по радио до позднего часа твердили, что это последнее предупреждение.
                  Отказ.
                       Засел противник по оврагам, в полях  - молчит, держится. Зачем? За что?
                  Какой в этом смысл? И вообще какой смысл но всем этом? В таком вот
                  побоище?
                  Чтоб еще раз доказать превосходство человека  над человеком? Мимоходом
                  Борис
                  видел  пленных  -   ничего   в  них  не  только   сверхчеловеческого,  но  и
                  человеческого-то  не  осталось.  Обмороженные,  опухшие   от   голода,  едва
                  шевелящиеся солдаты  в  ремках,  в  дырявой  студеной  обуви.  И  вот  их-то
                  добивать? Кто, что принуждает их умирать так мучительно? Кому это
                  нужно?
                       - Кемаришь, Боря?
                       Борис вскинулся. Надо же! Научился на ходу дрыхать... Как это у Чехова?
                  Если зайца долго лупить, он спички зажигать научится...
   38   39   40   41   42   43   44   45   46   47   48