Page 39 - Пастух и пастушка

цветка, нюхал красный бутон и дивился - ничем он не пахнет. Вдруг
обнаружил
- цветок-то из стружек! Червонный цветок напомнил живую рану, занудило
опять
нутро взводного.
- Это что? - Люся показала на нашивку.
- Ранение,- отозвался Борис и почему-то соврал поспешно,- легкое.
- Куда?
- Да вот,- ткнул он пальцем в шею себе.- Пулей чиркнуло. Пустяки. Люся
внимательно поглядела, куда он показал: чуть выше ключицы
фасолиной
изогнулся синеватый шрам. В ушах лейтенанта земля, воспаленные глаза
в
темно-угольном ободке. Колючий ворот мокрой шинели натер шею
лейтенанта, он
словно был в галстуке. Кожей своей ощутила женщина, как саднит шея, как
все
устало в человеке от пота, грязи, пропитанной сыростью и запахом гари
военной одежды.
- Пусть все лежит на столе,- сказала Люся и снялась с места.- Немножко
еще помучайтесь, и я вас побаню. "Побаню!" - подхватил взводный
тутошнее
слово.
- Возьмите книжку, что ли,- приоткрыв дверь, посоветовала Люся.
- Книжку? Какую книжку? Ах, книжку!

В маленькой комнатке Борис присел перед этажеркой. Халат скрипнул
на
спине, он скорее выпрямился, распахнув полы, оглядел себя воровато и
остался
недоволен: мослат, кожа в пупырышках от холода и страха, бесцветные
полоски
разбродно росли на ногах и на груди.
Книжки касались все больше непонятных ему юридических дел.
"Вот уж не подумал бы, что она какое-то отношение имеет к судам".
Среди учебников и наставлений по законодательству обнаружилась
тонехонькая, зачитанная книжка в самодельной обложке.
- "Старые годы",- вслух прочел Борис. Прочел и как-то даже сам себе не
поверил, что вот стоит он в беленькой, однооконной комнате, на нем халат с
пояском. От халата и от кровати исходит дразнящий запах. Ну может, и
нет
никакого запаха, может, блазнится он. Тело не чувствовало халата после
многослойной зимней одежды, как бы сросшейся с кожей. Борис нет-нет
да и
пошевеливал плечами.
Все еще позванивало в голове, давило на уши, нудило внутри.