Page 50 - Пигмалион

Пикеринг. Право, я очень, очень рад это все слышать, мисс Дулиттл.
Элиза. Теперь мне бы хотелось, чтоб вы меня называли Элизой, если вы не возражаете.

Пикеринг. Благодарю вас. С удовольствием буду называть вас Элизой.
Элиза. И еще мне хотелось бы, чтобы профессор Хиггинс называл меня мисс Дулиттл.

Хиггинс. Сдохнете — не дождетесь!

Миссис Хиггинс. Генри! Генри!
Пикеринг(со смехом). Отвечайте ему в таком же духе, Элиза. Не молчите. Ему это
будет полезно.

Элиза. Не могу. Раньше я могла так разговаривать, но теперь — нет. Вчера ночью, когда
я бродила по улицам, какая-то девушка заговорила со мной; я хотела ей ответить по-
старому, но у меня ничего не вышло. Помните, вы как-то говорили мне, что ребенок,
попавший в чужую страну, в несколько недель привыкает к чужому языку, а свой родной
забывает? Вот я — такой ребенок в вашей стране. Я забыла свой родной язык и могу
теперь говорить только на вашем. С Тоттенхем-Корт-Род покончено навсегда. Именно
теперь, когда я покинула Уимпол-стрит.

Пикеринг(в сильной тревоге). Но ведь вы же вернетесь на Уимпол-стрит? Вы простите
Хиггинса?
Хиггинс(поднимаясь). Простите?! Она меня будет прощать, а! Пускай уходит. Пускай
попробует прожить одна. Без меня она через три недели скатится обратно в уличную
канаву.

В среднем окне появляется Дулиттл. Бросив на Хиггинса укоризненный и полный
достоинства взгляд, он бесшумно подходит к дочери, которая стоит спиной к окнам
и поэтому не видит его.

Пикеринг. Он неисправим, Элиза. Но ведь вы не скатитесь, правда?

Элиза. Нет. Теперь уже нет. Я хорошо заучила свой урок. Теперь я уже не могу издавать
такие звуки, как раньше, даже если б хотела.
Дулиттл сзади кладет ей руку на плечо.

(Она роняет вышиванье, оглядывается, и при виде отцовского великолепия вся ее
выдержка сразу испаряется.) У-у-ааааа-у!

Хиггинс(торжествующе). Ага! Вот, вот! У-у-ааа-у! У-у-ааааа-у! Победа! Победа!
(Разваливается на угловом диванчике, скрестив руки на груди.)

Дулиттл. Зря вы девушку обижаете. Не смотри на меня так, Элиза. Я не виноват. У
меня, понимаешь, деньги завелись.

Элиза. Видно, тебе на этот раз миллионер подвернулся?
Дулиттл. Угадала. Но я сегодня разоделся для особого случая. Еду сейчас в церковь
святого Георгия на Ганновер-сквер. Твоя мачеха выходит за меня замуж.
Элиза(сердито). Ты унизишься до женитьбы на этой простой, вульгарной бабе?
Пикеринг(мягко). Это его долг, Элиза. (Дулиттлу.) Но почему она изменила свое
решение?
Дулиттл(печально). Запугана, хозяин. Запугана, как и все мы. Буржуазная мораль
требует жертв. Надевай шляпу, Элиза, поедешь посмотришь, как твоего отца окручивать
будут.

Элиза. Если полковник находит, что так нужно, я… я… (чуть не со слезами) я пойду на
это. И в награду, вероятно, еще наслушаюсь оскорблений.