Page 66 - Прощай оружие

Глава семнадцатая
Когда я проснулся после операции, было не так, словно я куда-то исчезал. При этом не
исчезаешь. Только берет удушье. Это не похоже на смерть, это просто удушье от газа,
так что перестаешь чувствовать, а после все равно как будто был сильно пьян, только
когда рвет, то одной желчью и потом не делается лучше. В ногах постели я увидел
мешки с песком. Они придавливали стержни, торчавшие из гипсовой повязки. Немного
погодя я увидел мисс Гэйдж, и она спросила:

– Ну, как?
– Лучше, – сказал я.

– Он прямо чудо сделал с вашим коленом.
– Сколько это длилось?

– Два с половиной часа.
– Я говорил какие-нибудь глупости?

– Нет, нет, ничего. Не разговаривайте. Лежите спокойно.
Меня тошнило, и Кэтрин оказалась права. Мне было все равно, кто дежурит эту ночь.

В госпитале было теперь еще трое, кроме меня: тощий парень из Джорджии, работник
Красного Креста, больной малярией, славный парень из Нью-Йорка, тоже тощий на вид,
больной малярией и желтухой, и милейший парень, который вздумал отвинтить
колпачок от дистанционной трубки австрийского снаряда, чтобы взять себе на память.
Это был комбинированный шрапнельно-фугасный снаряд, какими австрийцы
пользовались а горах: шрапнель с дистанционной трубкой двойного действия.
Все сестры очень любили Кэтрин Баркли за то, что она без конца готова была дежурить
по ночам. Малярики не требовали много забот, а тот, который отвинтил колпачок
взрывателя, был с нами в дружбе и звонил ночью только при крайней необходимости, и
все свободное от работы время она проводила со мной. Я очень любил ее, и она любила
меня. Днем я спал, а когда мы не спали, то писали друг другу записки и пересылали их
через Фергюсон. Фергюсон была славная девушка. Я ничего не знал о ней, кроме того,
что у нее один брат в пятьдесят второй дивизии, а другой – в Месопотамии и что она
очень привязана к Кэтрин Баркли.
– Придете к нам на свадьбу, Ферджи? – спросил я ее как-то.

– Вы никогда не женитесь.
– Женимся.

– Нет, не женитесь.
– Почему?

– Поссоритесь до свадьбы.
– Мы никогда не ссоримся.

– Еще успеете.

– Мы никогда не будем ссориться.
– Значит, умрете. Поссоритесь или умрете. Так всегда бывает. И никто не женится.
Я протянул к ней руку.

– Не трогайте меня, – сказала она. – Я и не думаю плакать. Может быть, у вас все
обойдется. Только смотрите, как бы с ней чего-нибудь не случилось. Если что-нибудь с
ней случится из-за вас, я вас убью.