Page 160 - Хождение по мукам. Сёстры

38
Из окна гостиницы было видно, как внизу по узкой Тверской улице движется медленным
черным потоком народ, – шевелятся головы, картузы, картузы, картузы, шапки, платки,
желтые пятна лиц. Во всех окнах – любопытные, на крышах – мальчишки.

Екатерина Дмитриевна, в поднятой до бровей вуали, говорила, стоя у окна и беря то
Телегина, то Дашу за руки:

– Как это страшно!.. Как это страшно!
– Екатерина Дмитриевна, уверяю вас, – настроение в городе самое мирное, – говорил
Иван Ильич. – До вашего прихода я бегал к Кремлю – там ведутся переговоры, очевидно,
арсенал будет сдан без выстрела…
– Но зачем они туда идут?.. Смотрите – сколько народу… Что они хотят делать?..

Даша глядела на волнующийся поток голов, на очертания крыш и башен. Утро было
мглистое и мягкое. Вдали, над золотыми куполами кремлевских соборов, над
раскоряченными орлами на островерхих башнях, кружились стаи галок.

Даше казалось, что какие-то великие реки прорвали лед и разливаются по земле и что
она, вместе с милым ей человеком, подхвачена этим потоком, и теперь – только крепко
держаться за его руку. Сердце билось тревогой и радостью, как у птицы в вышине.
– Я хочу все видеть, пойдемте на улицу, – сказала Катя.

Кирпично-грязное здание с колоннами, похожими на бутылки, все в балясинах,
балкончиках и башенках, – главный штаб революции – Городская дума, – было убрано
красными флагами. Кумачовые полосы обвивали колонны, висели над шатром главного
крыльца. Перед крыльцом на мерзлой мостовой стояли четыре серые пушки на высоких
колесах. На крыльце сидели, согнувшись, пулеметчики с пучками красных лент на
погонах. Большие толпы народа глядели с веселой жутью на красные флаги, на пыльно-
черные окна Думы. Когда на балкончике над крыльцом появлялась маленькая
возбужденная фигурка и, взмахивая руками, что-то беззвучно кричала, – в толпе
поднималось радостное рычание.

Наглядевшись на флаги и пушки, народ уходил по изъеденному оттепелью, грязному
снегу через глубокие арки Иверской на Красную площадь, где у Спасских и у
Никольских ворот восставшие воинские части вели переговоры с выборными от
запасного полка, сидевшего, затворившись, в Кремле.
Катя, Даша и Телегин были принесены толпой к самому крыльцу Думы. От Тверской по
всей площади, все усиливаясь, шел крик.
– Товарищи, посторонитесь… Товарищи, соблюдайте законность! – раздались молодые
взволнованные голоса. Сквозь неохотно расступавшуюся толпу пробивались к крыльцу
Думы, размахивая винтовками, четыре гимназиста и хорошенькая растрепанная
барышня с саблей в руке. Они вели арестованных десять человек городовых, огромного
роста, усатых, с закрученными за спиной руками, с опущенными хмурыми лицами.
Впереди шел пристав, без фуражки: на сизо-бритой голове его у виска чернела
запекшаяся кровь; рыжими яркими глазами он торопливо перебегал по ухмыляющимся
лицам толпы; погоны на пальто его были сорваны с мясом.
– Дождались, соколики! – говорили в толпе.

– Пошутили над нами, – будя…
– Поцарствовали…

– Племя проклятое!.. Фараоны!..

– Схватить их и зачать мучить…