Page 13 - Скотный двор

Сноуболл, который изучил найденную на ферме старую книгу о галльской кампании
Цезаря, принялся за организацию обороны. Приказания отдавались с молниеносной
быстротой, и через пару минут все были на своих постах.
Как только люди достигли строений, Сноуболл нанес первый удар. Все тридцать пять
голубей стали стремительно носиться над головами нападавших, застилая им поле
зрения, и пока люди отмахивались от них, гуси, сидевшие в засаде за забором, кинулись
вперед, жестоко щипая икры атакующих. Но это был лишь легкий отвлекающий маневр,
призванный внести некоторый беспорядок в ряды нападающих, и люди без труда
отбились от гусей палками. Тогда Сноуболл бросил в бой вторую линию нападения.
Мюриель, Бенджамин и все овцы во главе со Сноуболлом, рванулись вперед и окружили
нападающих, толкая и бодая их со всех сторон, пока Бенджамин носился кругами,
стараясь лягать нападающих своими копытами. Все же люди, с их колами и
подкованными ботинками, оказались им не по зубам; внезапно Сноуболл взвизгнул, что
было сигналом к отступлению, и все животные бросились обратно во двор.
Со стороны нападавших послышались вопли восторга. На их глазах, как они и
предполагали, враги обратились в бегство и они ринулись в беспорядочное
преследование. Именно этого и ждал Сноуболл. Когда нападавшие оказались во дворе,
три лошади, три коровы и свиньи, лежавшие в засаде в зарослях за коровником,
внезапно бросились на врага с тыла, как только Сноуболл дал сигнал к атаке. Сам он
ринулся прямо на Джонса. Увидев его, Джонс вскинул револьвер и выстрелил. Пуля
скользнула по спине Сноуболла, оставив кровавую полосу, и наповал убила одну из овец.
Ни на мгновенье не останавливаясь, Сноуболл всем своим внушительным весом сбил
Джонса с ног. Выронив револьвер, Джонс рухнул в кучу навоза. Но самое устрашающее
зрелище представлял собой Боксер, который, напоминая взбесившегося жеребца, встал
на дыбы и разил своими подкованными копытами. Первый же его удар попал в голову
конюху из Фоксвуда, и тот бездыханным повалился в грязь. Видя это, остальные
побросали свои колья и пустились наутек. Прошло всего несколько мгновений и,
охваченные паникой, они в беспорядке метались по двору. Их бодали, лягали, щипали и
толкали. Все обитатели, каждый по-своему, приняли участие в этом празднике мщения.
Даже кошка внезапно прыгнула с крыши на плечи скотника и запустила когти ему за
воротник, отчего тот взревел диким голосом. Увидев открытый выход, люди кубарем
выкатились со двора и стремглав кинулись по дороге. Не прошло и пяти минут с начала
их вторжения — и они уже постыдно бежали по тому пути, который привел их на ферму,
преследуемые отрядом гусей, щипавших их за икры.

Были изгнаны все, кроме одного. В дальней стороне двора Боксер осторожно трогал
копытом лежавшего вниз лицом конюха, стараясь его перевернуть. Тот не шевелился.

— Он мертв, — печально сказал Боксер. — Я не хотел этого. Я забыл о своих подковах.
Но кто поверит мне, что я не хотел этого?

— Не расслабляться, товарищи, — вскричал Сноуболл, чья рана еще продолжала
кровоточить. — На войне как на войне. Единственный хороший человек — это мертвый
человек.

— Я никого не хотел лишать жизни, даже человека, — повторил Боксер с глазами,
полными слез.

— А где Молли? — спохватился кто-то.
Молли и в самом деле исчезла. Через минуту на ферме поднялась суматоха: возникли
опасения, что люди могли как-то покалечить ее или даже захватить в плен. В конце
концов Молли была обнаружена спрятавшейся в своем стойле. Она стояла, по уши
зарывшись в охапку сена. Молли улепетнула с поля боя, как только в дело пошло
оружие. И когда, поглядев на нее, все высыпали во двор, то конюх, который был всего
лишь без сознания, уже исчез.

И только теперь все пришли в дикое возбуждение; каждый, стараясь перекричать
остальных, рассказывал о своих подвигах в битве. Все это вылилось в импровизированное
празднество в честь победы. Тут же был поднят флаг, бесчисленное количество раз
прозвучали «Скоты Англии», погибшей овечке были устроены торжественные похороны,
и на ее могиле посажен куст боярышника. На свежем надгробии Сноуболл произнес
небольшую речь, призывая всех животных отдать жизнь, если это будет необходимо, за