Page 108 - Старик

Олег Васильевич его прогнал. Среди ночи всех разбудил грохот и звон.
Выбежали из комнаты, увидели, что стеклянная сторона веранды,
обращенная к
забору, выбита и лежит на полу в осколках. На полу же нашли громадный
булыжник. Кто-то кинул с дороги. И сомнений не было, кто. На другой день
наглец явился как ни в чем не бывало и опять канючил: может, возьмете
стекло? Может, надоть? Мне ж наказали, я за его деньги платил. Олег
Васильевич пожаловался: какие-то негодяи бросили через забор камень,
стекло теперь кстати. У Мити в кармане оказались гвоздики с молотком и
стеклорез, он тут же принялся за работу и через час все прекрасно
восстановил. "Спасибо, спасибо, - говорил Олег Васильевич, пожимая
Мите
руку. - И будь здоров! Заходи, брат". - "А шашнадцать рублей? - изумился
Митя. - Как договорились?" - "Чего-о? - зарычал Олег Васильевич и, схватив
стальными пальцами тощий Митин загривок, сжал его с такой силой, что
Митя
скорчился и присел. - Я тебе покажу, как камнями швыряться! Я тебя на три
года упеку, падла! Я тебе пасть порву, сучий потрох! Катись отсюда, пока
жив!" И Митя подлинно покатился, ибо Олег Васильевич толкнул его
хорошо:
тот упал на колени, потом на бок, перевернулся, вскочил и убежал
ошеломленный. С тех пор отношения наладились. Аграфена племянника
не
любила и боялась: часто, когда Митя приходил, запиралась в своей комнате и
велела говорить, что ее нет. Он выпрашивал у нее деньги, был настойчив,

злобен, у нее не хватало воли отказать.
Олег Васильевич отыскал Митю в мастерских, в медницком уголке, где
Митя
деревянным молотком обстукивал на оправке жестяной желоб. По тому
усердию,
с каким Митя орудовал - с его плеч, со щек струился пот, рот был открыт,
глаза глянули шало и бессмысленно, в первый миг не узнав, - было очевидно,
что выполняется срочный, негосударственный заказ, что клиент не ждет, да и
Митя торопится.
- Ну? Чего? - Оторвался от оправки и молотка неохотно. Вышли на двор,
сели в тенечке. На Митиной голой груди был вытатуирован орел, ниже
шла
надпись: "Наша жизнь, как детская сорочка..." Вторая строчка пропадала в
складке живота. Но Олег Васильевич хорошо ее знал. Он спросил, стараясь
говорить как можно легче и благодушней, хотя предчувствие
подсказывало,
что все будет тяжело и плохо и Митя стал какой-то другой.
- Как будем жить-то, а? Хитрый Митрий?
- Вы когда нынче в Москву съезжаете? В сентябре или раньше? - вместо
ответа спросил Митя.