Page 104 - Старик

выяснять бесполезно, толком все равно не ответят. И что у них за манера
вечно иронизировать! Надо всем, к месту и не к месту шутовство. Ах, какие
мы умные. Завтракали вдвоем. Солнце палило. Руслан был босой и голый, в
одних трусах, мрачен, небрит, пил крепчайший чай, курил и молчал.
Из сада тянуло горелым. Угрюмое молчание томило, и Павел Евграфович,
не
сдержавшись, спросил:
- Ты почему, позволь узнать, сегодня не на работе?
Руслан поставил пустую чашку на стол, вытер пальцами, сложив их
щепотью, рот - так же, щепотью, вытирала рот Галя, - посидел, покачался на
стуле, будто не слыша, затем взял заварочный чайник, глотнул раза два из
носика. И лишь после того ответил:
- А что, отразится на мировой революции?
Поделом, не нарывайся, старый пень. Павел Евграфович сказал мирно:
- Ты бы, Руся, поговорил, опять он мусор в железном баке сжигает,
хулиган.
- Кто?
- Да Скандаков. Слышишь, какую вонь напустил?
- Скандаков! - Руслан хмыкнул. - Скандаков помер днями. Его самого
сожгли. Инфаркт миокарда. А знаешь, отчего гарь? Леса горят за Москвой.
Торф горит. Как в летописи: и бысть в то лето сушь великая... Помнишь?
Какая была сушь тыщу лет назад?
- Помню. - Павел Евграфович, помолчав, спросил: - Скажи, отчего ты с
отцом разговариваешь всегда в дурацком, шутовском тоне?
- Ась? - Руслан приставил ладонь к уху. - Чегось?

- Ну вот, пожалуйста... Ах, бог ты мой, все понятно... - Павел
Евграфович заторопился встать, чтоб уйти, но Руслан неожиданно взял его за
руку, потянул вниз и силою посадил на стул, как мальчика. Часто, наглец,
пользовался преимуществом в силе.
- Хотел, кстати, тебя спросить. Как, по-твоему, всегда ли прав
коллективный разум? И всегда ли неправ одиночка?
- Видишь ли... Как тебе сказать? - Павел Евграфович обрадовался, что
сын задал серьезный вопрос, захотелось ответить обстоятельно и умно. Он
напрягся, собрал мысли. - Пожалуй, готового рецепта я тебе не дам. Каждый
случай надо обсуждать во всех связях, в противоречиях, диалектически...
Тебя какой аспект интересует?
- Да меня свой интересует. Личный. Понимаешь, какая петрушка: надо
работу менять. Выживают меня с завода.
- Что ты говоришь! - испугался Павел Евграфович.
- Страшного ничего нет. Работу я найду моментально. Но вот что заедает:
а вдруг они правы, сволочи? Они говорят, что я такой человек, что со мной
работать невозможно. Я, мол, высокомерный, грубый, такой-сякой,
эгоистичный. Не желаю учитывать интересы других. Восстановил против
себя