Page 35 - Рассказы

офицер у их чижалораненый, а им надо в другую сторону. Ну, мы с тем офицером, который
наганом-то махал, кое-как втиснули в кузов раненого, Миколай в кабинке сидел: с им там
тоже капитан был – совсем тоже плохой, почесть лежал; Миколай-то одной рукой
придерживал его, другой рулил. Ну, уместились кое-как. А тот, какого подсадили-то, часует,
бедный. Голова в крове, все позасохло. Подумал ишо тогда: не довезем. А парень молодой,
лейтенант, только бриться, наверно, начал. Я голову его на коленки к себе взял – хоть
поддержать маленько, да кого там!.. Доехали до госпиталя, стали снимать раненых… – Дед
крякнул, помолчал. Закурил, – Миколай тоже стал помогать… Помогать… Подал я ему
лейтенанта-то… "Все, говорю, кончился". А Миколай посмотрел на лейтенанта, в лицо-то…
Кхэх…Опять молчание. Долго молчали.
– Неужто сын? – тихо спросил дед Нечай.
– Сын.
– Ох ты, господи!
– Кхм… – Мой дед швыркнул носом. Затянулся вчастую раз пять подряд.
– А потом-то што?
– Схоронили… Командир Миколаю отпуск на неделю домой дал. Ездил. А жене не
сказал, што сына схоронил. Документы да ордена спрятал, пожил неделю и уехал.
– Пошто не сказал-то?
– Скажи!.. Так хоть какая-то надежа есть – без вести и без вести, а так… совсем.
Не мог сказать. Сколько раз, говорит, хотел и не мог,
– Господи, господи,– опять вздохнул дед Нечай.– Сам-то хоть живой остался?
– Микола? Не знаю, нас раскидало потом по разным местам… Вот какая история.
Сына! – легко сказать. Да молодого такого…
Старики замолчали.
В окна все лился и лился мертвый торжественный свет луны. Сияет!.. Радость ли, горе
ли тут – сияет!

Хозяин бани и огорода

В субботу, под вечерок, на скамейке перед домом сидели два мужика, два соседа,
ждали баню. Один к другому пришел помыться, потому что свою баню ремонтировал.
Курили. Было тепло, тихо. По деревне топились бани: пахло горьковатым банным дымком.
– Кизяки нынче не думаешь топтать? – спросил тот, который пришел помыться,
помоложе, сухой, скуластый, смуглый.
– На кой они мне…– лениво, не сразу ответил тот, который постарше. Он смотрел в
улицу, но ничего там не высматривал, а как будто о чем-то думал, может, вспоминал.
– А я не знаю, что делать. Топтать, что ли…
– Наплавь из острова да топи.
– Не знаю, что делать… Может, правда, наплавить.
– Конечно,
– Ты будешь плавить?
– Я, может, угля куплю. Посмотрю.
– Наверно, наплавлю. Неохота этими кизяками заниматься.
Тот, что постарше, спокойный, грузный, бросил под ногу окурок, затоптал. Посмотрел
задумчиво в землю и поднял голову…
– Хошь расскажу, как меня хоронить будут? – Чуть сощурил глаза в усмешке.
– О! – удивился сухой, смуглый.– Ты что?
– Хошь?
– А чего ты… помирать-то собрался?
– Да не собрался. Я туда не тороплюсь. Но я в точности знаю, как меня хоронить будут.
Рассказать?
– Во, елки зеленые! Мысли у тебя. Чего ты? – еще спросил тот, помоложе.