Page 660 - Тихий Дон

Около домика Аксиньиной тетки на минуту остановился в раздумье, а потом
решительно шагнул к крыльцу. Дверь в сени была не заперта. Григорий без стука вошел в
горницу и прямо перед собой увидел сидевшего за столом Степана Астахова. Около печи
суетилась Аксиньина тетка. На столе, покрытом чистой скатертью, стояла недопитая
бутылка самогона, в тарелке розовела» порезанная на куски вяленая рыба.
Степан только что опорожнил стакан и, как видно, хотел закусить, но, увидев Григория,
отодвинул тарелку, прислонился спиной к стене.
Как ни был пьян Григорий, он все же заметил и мертвенно побледневшее лицо
Степана, и его по-волчьи вспыхнувшие глаза. Ошеломленный встречей, Григорий нашел в
себе силы хрипловато проговорить:
— Здорово дневали!
— Слава богу, — испуганно ответила ему хозяйка, безусловно осведомленная об
отношениях Григория с ее племянницей и не ожидавшая от этой нечаянной встречи мужа и
любовника ничего доброго.
Степан молча гладил левой рукою усы, загоревшихся глаз не сводил с Григория.
А тот, широко расставив ноги, стоял у порога, криво улыбался, говорил:
— Вот, зашел проведать… Извиняйте.
Степан молчал. Неловкая тишина длилась до тех пор, пока хозяйка не осмелилась
пригласить Григория:
— Проходите, садитесь.
Теперь Григорию уж нечего было скрывать. Его появление на квартире у Аксиньи
объяснило Степану все. И Григорий пошел напролом:
— А где же жена?
— А ты… ее пришел проведать? — тихо, но внятно спросил Степан и прикрыл глаза
затрепетавшими ресницами.
— Ее, — со вздохом признался Григорий.
Он ждал в этот миг от Степана всего и, трезвея, готовился к защите. Но тот приоткрыл
глаза (в них уже погас недавний огонь), сказал:
— Я послал ее за водкой, она зараз прийдет. Садись, подожди.
Он даже встал — высокий и ладный — и подвинул Григорию стул, не глядя на хозяйку,
попросил:
— Тетка, дайте чистый стакан. — И — Григорию: — Выпьешь?
— Немножко можно.
— Ну, садись.
Григорий присел к столу… Оставшееся в бутылке Степан разлил поровну в стаканы,
поднял на Григория задернутые какой-то дымкой глаза.
— За все хорошее!
— Будем здоровы!
Чокнулись. Выпили. Помолчали. Хозяйка, проворная, как мышь, подала гостю тарелку
и вилку с выщербленным черенком.
— Кушайте рыбку! Это малосольная.
— Благодарствую.
— А вы кладите на тарелку, угощайтесь! — потчевала повеселевшая хозяйка.
Она была донельзя довольна тем, что все обошлось так по-хорошему, без драки, без
битья посуды, без огласки. Суливший недоброе разговор окончился. Муж мирно сидел за
общим столом с дружком жены. Теперь они молча ели и не смотрели друг на друга.
Предупредительная хозяйка достала из сундука чистый рушник и как бы соединила
Григория со Степаном, положив концы его обоим на колени.
— Ты почему не в сотне? — обгладывая подлещика, спросил Григорий.
— Тоже проведать пришел, — помолчав, ответил Степан, и по тону его никак нельзя
было определить, серьезно он говорит или с издевкой.
— Сотня дома небось?