Page 753 - Тихий Дон

Григорий пожал плечами:
— Чего же делать? Надо отступать. И без приказа все тронутся.
— Я про нас с тобой спрашиваю: вместе поедем или как?
— Вместе нам не прийдется ехать. Дня через два я сбегаю верхом в станицу, узнаю,
какие частя будут идтить через Вешки, пристану к какой-нибудь. А твое дело ехать
беженским порядком. Или ты хочешь в воинскую часть поступить?
— Будь она неладна! — испуганно сказал Пантелей Прокофьевич. — Я тогда поеду с
дедом Бесхлебновым, он надысь приглашал ехать за компанию. Старик он смирный, и конь у
него добрячий, вот мы спрягемся и дунем на пару. Моя кобыла тоже стала из жиру вон. Так,
проклятая, разъелась и так взбрыкивает, ажник страшно!
— Ну вот и езжай с ним, — охотно поддержал Григорий. — А пока давай договоримся
насчет вашего маршрута, а то, может, и мне доведется тем же путем идтить.
Григорий достал из планшетки карту Юга России, подробно рассказал отцу, через
какие хутора нужно ехать, и уже начал было записывать на бумагу названия хуторов, но
старик, с уважением посматривавший на карту, сказал:
— Постой, не пиши. Ты, конечно, в этих делах больше моего понимаешь, и карта — это
дело сурьезное, уж она не сбрешет и покажет прямой путь, но только как его буду держаться,
ежели мне это неподходяще? Ты говоришь, надо спервоначалу ехать через Каргинскую, я
понимаю: через нее прямее, а все одно мне и тут надо крюку дать.
— Это зачем же тебе крюку давать?
— А затем, что в Латышевом у меня двоюродная сестра, у ней я и себе и коням корму
добуду, а у чужих прийдется свое тратить. И дальше: ты говоришь, надо по карте на слободу
Астахове ехать, туда прямее, а я поеду на Малаховский; там у меня — тоже дальняя родня и
односум есть; там тоже можно своего сена не травить, чужим попользоваться. Поимей в
виду, что прикладка сена с собой не увезешь, а в чужом краю, может статься, не токмо не
выпросишь, но и за деньги не купишь.
— А за Доном у тебя родни нету? — ехидно спросил Григорий.
— Есть и там.
— Так ты, может, туда поедешь?
— Ты мне чертовщину не пори! — вспыхнул Пантелей Прокофьевич. — Ты дело
говори, а не шутки вышучивай! Нашел время шутить, тоже умник выискался!
— Нечего и тебе родню собирать! Отступать — так отступать, а не по родне ездить, это
тебе не масленица!
— Ну, ты мне не указывай, куда мне ехать, сам знаю!
— А знаешь, так и езжай куда хочешь!
— Не по твоим же планам мне ехать? Прямо только сорока летает, ты об этом слыхал?
Попрусь я черт те куда, где, может, зимой и дороги сроду не бывает. Ты-то с умом собрался
такую ерунду говорить? А ишо дивизией командовал!
Григорий и старик долго пререкались, но потом, обдумав все, Григорий должен был
признать, что в словах отца было много справедливого, и примирительно сказал:
— Не серчай, батя, я тебе не навязываю своего маршрута, езжай, как хочешь.
Постараюсь за Донцом тебя разыскать.
— Вот так бы и давно сказал! — обрадовался Пантелей Прокофьевич. — А то лезешь с
разными планами да маршлутами, а того не понимаешь, что план планом, а без корма
лошадям ехать некуда.
Еще во время болезни Григория старик исподволь готовился к отъезду; с особой
тщательностью выкармливал кобылу, отремонтировал сани, заказал свалять новые валенки и
собственноручно подшил их кожей, чтобы не промокали в сырую погоду; заблаговременно
насыпал в чувалы отборного овса. Он и отступать готовился как настоящий хозяин: все, что
могло понадобиться в поездке, было предусмотрительно приготовлено им. Топор, ручная
пила, долото, сапожный инструмент, нитки, запасные подметки, гвозди, молоток, связка
ремней, бечева, кусок смолы — все это, вплоть до подков и ухналей, было завернуто в