Page 25 - Золотой телёнок

Революция семнадцатого года согнала Корейко с плюшевого дивана. Он понял, что
может сделаться счастливым наследником незнакомых ему богачей. Он почуял, что по
всей стране валяется сейчас великое множество беспризорного золота, драгоценностей,
превосходной мебели, картин и ковров, шуб и сервизов. Надо только не упустить минуты
и побыстрее схватить богатство.

Но тогда он был еще глуп и молод. Он захватил большую квартиру, владелец которой
благоразумно уехал на французском пароходе в Константинополь, и открыто в ней
зажил. Целую неделю он врастал в чужой богатый быт исчезнувшего коммерсанта, пил
найденный в буфете мускат, закусывая его пайковой селедкой, таскал на базар разные
безделушки и был немало удивлен, когда его арестовали.

Он вышел из тюрьмы через пять месяцев. От мысли своей сделаться богачом он не
отказался, но понял, что дело это требует скрытности, темноты и постепенности. Нужно
было надеть на себя защитную шкуру, и она пришла к Александру Ивановичу в виде
высоких оранжевых сапог, бездонных синих бриджей и долгополого френча работника
по снабжению продовольствием.

В то беспокойное время все сделанное руками человеческими служило хуже, чем
раньше: дома не спасали от холода, еда не насыщала, электричество зажигалось только
по случаю большой облавы на дезертиров и бандитов, водопровод подавал воду только в
первые этажи, а трамваи совсем не работали. Все же силы стихийные стали злее и
опаснее: зимы были холодней, чем прежде, ветер был сильнее, и простуда, которая
раньше укладывала человека в постель на три дня, теперь в те же три дня убивала его. И
молодые люди без определенных занятий кучками бродили по улицам, бесшабашно
распевая песенку о деньгах, потерявших свою цену:

Залетаю я в буфет, Ни копейки денег нет, Разменяйте десять миллио-нов…

Александр Иванович с беспокойством видел, как деньги, которые он наживал с великими
ухищрениями, превращаются в ничто.
Тиф валил людей тысячами. Саша торговал краденными из склада медикаментами. Он
заработал на тифе пятьсот миллионов, но денежный курс за месяц превратил их в пять
миллионов. На сахаре он заработал миллиард. Курс превратил эти деньги в порошок.

В этом периоде одним из наиболее удачных его дел было похищение маршрутного
поезда с продовольствием, шедшего на Волгу. Корейко был комендантом поезда. Поезд
вышел из Полтавы в Самару, но до Самары не дошел, а в Полтаву не вернулся. Он
бесследно исчез по дороге. Вместе с ним пропал Александр Иванович.
ГЛАВА V. ПОДЗЕМНОЕ ЦАРСТВО

Оранжевые сапоги вынырнули в Москве в конце 1922 года. Над сапогами царила
зеленоватая бекеша на золотом лисьем меху. Поднятый барашковый воротник, похожий
с изнанки на стеганое одеяло, защищал от мороза молодецкую харю с севастопольскими
полубаками. На голове Александра Ивановича помещалась прелестная курчавая папаха.
А в Москве в ту пору уже бегали новые моторы с хрустальными фонарями, двигались по
улицам скоробогачи в котиковых ермолочках и в шубках, подбитых узорным мехом
“лира”. В моду входили остроносые готические штиблеты и портфели с чемоданными
ремнями и ручками. Слово “гражданин” начинало теснить привычное слово “товарищ”, и
какие-то молодые люди, быстро сообразившие, в чем именно заключается радость
жизни, уже танцевали в ресторанах уанстеп “Дикси” и даже фокстрот “Цветок солнца”.
Над городом стоял крик лихачей, и в большом доме Наркоминдела портной Журкевич
день и ночь строчил фраки для отбывающих за границу советских дипломатов.
Александр Иванович с удивлением увидел, что его одеяние, считавшееся в провинции
признаком мужественности и богатства, здесь, в Москве, является пережитком старины
и бросает невыгодную тень на его обладателя.

Через два месяца на Сретенском бульваре открылось новое заведение под вывеской
“Промысловая артель химических продуктов “Реванш”, Артель располагала двумя
комнатами. В первой висел портрет основоположника социализма — Фридриха Энгельса,
под которым, невинно улыбаясь, сидел сам Корейко в сером английском костюме,