Page 23 - Золотой телёнок

шурин. У Берлаги серьезнейшее психическое заболевание, расстройство пяточного
нерва.

— Надо только удивляться, что у нас у всех нет еще расстройства этого нерва, - зловеще
заметил старик Кукушкинд, глядя на сослуживцев сквозь овальные никелированные
очки.
— Не каркайте, — сказала Чеважевская. — Вечно он тоску наводит.
— Все-таки жалко Берлагу, - отозвался Дрейфус, повернувшись на своем винтовом
табурете лицом к обществу.
Общество молчаливо согласилось с Дрейфусом. Один только Лапидус-младший
загадочно усмехнулся. Разговор перешел на тему о поведении душевнобольных;
заговорили о маньяках, рассказано было несколько историй про знаменитых
сумасшедших.

— Вот у меня, — воскликнул Сахарков, — был сумасшедший дядя, который воображал
себя одновременно Авраамом, Исааком и Иаковом! Представляете себе, какой шум он
поднимал!
— Надо только удивляться, - жестяным голосом сказал старик Кукушкинд, неторопливо
протирая очки полой пиджака, -надо только удивляться, что мы все еще не вообразили
себя Авраамом, — старик засопел. - Исааком…

— И Иаковом? — насмешливо спросил Сахарков.
— Да! И Яковом! - внезапно завизжал Кукушкинд. - И Яковом! Именно Яковом. Живешь
в такое нервное время… Вот когда я работал в банкирской конторе “Сикоморский и
Цесаревич”, тогда не было никакой чистки.
При слове “чистка” Лапидус-младший встрепенулся, взял Корейко об руку и увел его к
громадному окну, на котором разноцветными стеклышками были выложены два
готических рыцаря.

— Самого интересного про Берлагу вы еще не знаете, зашептал он. - Берлага здоров, как
бык.
— Как? Значит, он не в сумасшедшем доме?

— Нет, в сумасшедшем. Лапидус тонко улыбнулся.

— В этом весь трюк: Он просто испугался чистки и решил пересидеть тревожное время.
Притворился сумасшедшим. Сейчас он, наверно, рычит и хохочет. Вот ловкач! Даже
завидно!

— У него, что же, родители не в порядке? Торговцы? Чуждый элемент?
— Да и родители не в порядке и сам он, между нами говоря, имел аптеку. Кто же мог
знать, что будет революция? Люди устраивались, как могли, кто имел аптеку, а кто даже
фабрику. Я лично не вижу в этом ничего плохого. Кто мог знать?

— Надо было знать, — холодно сказал Корейко.
— Вот я и говорю, — быстро подхватил Лапидус, - таким не место в советском
учреждении.

И, посмотрев на Корейко расширенными глазами, он удалился к своему столу.

Зал уже наполнился служащими, из ящиков были вынуты эластичные металлические
линейки, отсвечивающие селедочным серебром, счеты с пальмовыми косточками,
толстые книги, разграфленные розовыми и голубыми линиями, и множество прочей
мелкой и крупной канцелярской утвари. Тезоименицкий сорвал с календаря вчерашний
листок, — начался новый день, и кто-то из служащих уже впился молодыми зубами в
длинный бутерброд с бараньим паштетом.

Уселся за свой стол и Корейко. Утвердив загорелые локти на письменном столе, он