Page 107 - Избранное
P. 107

свихнулась, немножко она такая стала придурковатая, но говорит, как пишет.
                     1928

                                             ВЕСЕЛЕНЬКАЯ ИСТОРИЯ

                     Лиговский поезд никогда шибко не едет. Или там путь не дозволяет, или семафоров
               очень  много  наставлено  —  сверх  нормы,  —  я  этого  не  знаю.  Но  только  ход  поезда
               удивительно медленный.  Прямо  даже оскорбительно  ехать.  И,  конечно,  через  такой  ход  в
               вагоне бывает ужасно как скучно. Прямо скажем — делать нечего.
                     На  публику  глядеть,  конечно,  мало  интереса.  Обидятся  еще.  "Чего,  скажут,  —
               смотришь? Не узнал?"
                     А  своим  делом  заняться  тоже  не  всегда  можно. Читать,  например,  нельзя.  Лампочки
               особо мутные. И ужасно высоко присобачены. Прямо как угольки сверху светят, а радости
               никакой.
                     Хотя насчет лампочки это зря сказано. Эта веселенькая история произошла днем. Но
               оно и днем скучно ехать.
                     Так  вот,  в  субботу  днем  в  вагоне  для некурящих  пассажиров  ехала  Феклуша,  Фекла
               Тимофеевна  Разуваева.  Она  из  Лигова  до  Ленинграда  ехала  за  товаром.  Она  яблоками  и
               семечками торгует в Лигове на вокзале.
                     Так вот, эта самая Феклуша поехала себе на Щукин. На Щукин рынок. Ей охота была
               приобрести ящик браку антоновки.
                     И присела она с Лигова у окошка и поехала. Едет и едет.
                     Напротив  ее  едет  Федоров,  Никита.  Рядом,  конечно,  Анна  Ивановна  Блюдечкина  —
               совслужащая из соцстраха. Все лиговские. На работу едут.
                     А вскоре после Лигова еще новый пассажир входит. Военный. Или вроде того, одним
               словом, в высоких сапогах.
                     Он до этого времени на площадке ехал. И садится он наискось от Феклы Тимофеевны
               Разуваевой. Садится он наискось и едет.
                     Фекла  Тимофеевна,  пущай  ей  будет  полное  здоровье  и  благополучие,  развязала
               косынку и, развязавши, стала свободно размышлять на торговые темы, мол, сколько в ящике
               может быть антоновки и так далее.
                     После  поглядела  она  в  окно.  А  после,  от  полной  скуки,  стала  Фекла  Тимофеевна
               подремывать. То ли в теплом вагоне ее, милую, развезло или скучные картины природы на
               нее подействовали, но только начала Фекла Тимофеевна клевать носом. И зевнула.
                     Первый раз зевнула — ничего. Второй раз зевнула во всю ширь — аж все зубы можно
               пересчитать. Третий раз зевнула еще послаще. А военный, который наискось сидел, взял и
               добродушно сунул — ей палец в рот. Пошутил. Ну, это часто бывает — кто-нибудь зевнет, а
               ему  палец  в  рот.  Но,  конечно,  это  бывает  между,  скажем,  настоящими  друзьями,  заранее
               знакомыми или родственниками со стороны жены. А этот  совершенно незнакомый. Фекла
               Тимофеевна в первый раз его видит.
                     По  этой  причине  Фекла  Тимофеевна,  конечно,  испугалась.  И,  с  перепугу,  поскорей
               захлопнула свой чемодан. И при этом довольно сильно тяпнула военного за палец зубами.
                     Ужасно  тут  закричал  военный.  Начал  кричать  и  выражаться.  Мол,  палец  ему  почти
               начисто оттяпали. Тем более что палец совершенно не оттяпали, а просто немного захватили
               зубами. И крови-то почти не было — не больше полстакана.
                     Началась легкая перебранка. Военный говорит:
                     — Я,  говорит,  ну,  просто  пошутил.  Если  бы,  говорит,  я  вам  язык  оторвал  или  что
               другое, тогда кусайте меня, а так, говорит, я не согласен. Я, говорит, военнослужащий и не
               могу дозволить пассажирам отгрызать свои пальцы. Меня за это не похвалят.
                     Фекла Тимофеевна говорит:
                     — Ой! Если бы ты мне за язык взялся, я бы тебе полную кисть руки оттяпала. Я не
               люблю, когда меня за язык хватают.
   102   103   104   105   106   107   108   109   110   111   112