Page 104 - Избранное
P. 104

Немчик головой лягнул, дескать, битте-дритте, пожалуйста, заберите, об чем разговор,
               жалко, что ли.
                     Тут  хозяева  налегли  на оставленную  продукцию.  Сам  Гусев  даже  подробный  список
               вещам составил. И уж, конечное дело, сразу свитер на себя напялил и кальсоны взял.
                     После  две  недели  ходил  с  кальсонами  в  руках.  Всем  показывал,  невозможно  как
               гордился и хвалил немецкое качество.
                     А  вещи,  действительно,  были  хотя  и  ношеные  и,  вообще  говоря,  чуть  держались,
               однако, слов нет, — настоящий, заграничный товар, глядеть приятно.
                     Между прочим, среди оставленных вещей была такая фляга не фляга, но вообще такая
               довольно плоская банка с порошком. Порошок вообще розовый, мелкий. И душок довольно
               симпатичный — не то лориган, не то роза.
                     После  первых  дней  радости  и  ликования  начали  Гусевы  гадать,  что  за  порошок.
               Нюхали, и зубами жевали, и на огонь сыпали, но угадать не могли.
                     Носили  по  всему  дому,  показывали  вузовцам  и  разной  интеллигенции,  но  толку  не
               добились.
                     Многие говорили, будто это пудра, а некоторые заявляли, будто это мелкий немецкий
               тальк для подсыпки только что родившихся немецких ребят.
                     Гусев говорит:
                     — Мелкий немецкий тальк мне ни к чему. Только что родившихся ребят у меня нету.
               Пущай это будет пудра. Пущай я буду после каждого бритья морду себе подсыпать. Надо же
               культурно пожить хоть раз в жизни.
                     Начал  он  бриться  и  пудриться.  После  каждого  бритья  ходит  розовый,  цветущий  и
               прямо благоухает.
                     Кругом, конечно, зависть и вопросы.
                     Тут  Гусев,  действительно,  поддержал  немецкое  производство.  Много  и  горячо
               нахваливал немецкий товар.
                     — Сколько, — говорит, — лет уродовал свою личность разными русскими отбросами и
               вот наконец дождался. И когда, говорит, эта пудра кончится, то прямо и не знаю, как быть.
               Придется выписать еще баночку. Очень уж чудный товар. Прямо душой отдыхаю.
                     Через месяц, когда пудра подходила к концу, пришел в гости к Гусеву один знакомый
               интеллигент. За вечерним чаем он и прочитал банку.
                     Оказалось, это было немецкое средство против разведения блох.
                     Конечно,  другой,  менее  жизнерадостный  человек  был  бы  сильно  пришиблен  этим
               обстоятельством. И даже, может быть, у менее жизнерадостного человека рожа покрылась
               бы прыщами и угрями от излишней мнительности. Но не таков был Гусев.
                     — Вот  это  я  понимаю,  —  сказал  он.  —  Вот  это  качество  продукции!  Вот  это
               достижение. Это, действительно, не переплюнешь товар. Хочешь морду пудри, хочешь блох
               посыпай! На все годится. А у нас что?
                     Тут Гусев, похвалив еще раз немецкое производство, сказал:
                     — То-то  я  гляжу  —  что  такое?  Целый  месяц  пудрюсь,  и  хоть  бы  одна  блоха  меня
               укусила. Жену, мадам Гусеву, кусают. Сыновья тоже цельные дни отчаянно чешутся. Собака
               Нинка тоже скребется. А я, знаете, хожу и хоть бы что. Даром что насекомые, но чувствуют,
               шельмы,  настоящую  продукцию.  Вот  это,  действительно  —  сейчас  порошок  у  Гусева
               кончился. Должно быть, снова его кусают блохи.
                     1927

                                               СОЦИАЛЬНАЯ ГРУСТЬ

                     Давно я, братцы мои, собирался рассказать про комсомольца Гришу Степанчикова, да
               все как-то позабывал. А время, конечно, шло.
                     Может,  полгода  пробежало  с  тех  пор,  когда  с  Гришей  произошла  эта  собачья
               неприятность.
   99   100   101   102   103   104   105   106   107   108   109