Page 204 - Избранное

Взял Забежкин фуражку и вышел.
И вышел Забежкин по привычке на Невский, а на Невском, на углу Садовой,
помутилось у него в глазах, покачнулся он, поскреб воздух руками и от слабости
необыкновенной к дверям магазина прислонился. А из магазина в это время вышел человек
(так, обыкновенного вида человек, в шляпе и в пальто коротеньком) и, задев Забежкина
локтем, приподнял шляпу и сказал:
— Извиняюсь.
— Господи! — сказал Забежкин. — Да что вы? Пожалуйста…
Но прохожий был далеко.
"Что это? — подумал Забежкин. — Чудной какой прохожий. Извиняюсь, говорит… Да
разве я сказал что-нибудь против? Да разве он пихнул меня? Это же моль, мошкара, мошка
крылами задела… И кто ж это? Писатель, может быть, или какой-нибудь всемирный
ученый… Извиняюсь, говорит. Ах ты штука какая! И ведь лица даже не рассмотрел у
него…"
— Ах! — громко сказал Забежкин и вдруг быстро пошел за прохожим.
И шел Забежкин долго за ним — весь Невский и по набережной. А на Троицком мосту
вдруг потерял его из виду. Две дамы — шли — шляпки с перьями — заслонили, и как в Неву
сгинул необыкновенный прохожий.
А Забежкин все шел вперед, махал руками, сиял носом, просил извинения у встречных
и после неизвестно кому подмигивал.
"Ого, — вдруг подумал Забежкин, — куда же это такое я зашел? Каменноостровский…
Карповка… Сверну", — подумал Забежкин. И свернул по Карповке.
И вот — трава. Петух. Коза пасется. Лавчонки у ворот. Деревня, совсем деревня!
"Присяду", — подумал Забежкин и присел у ворот на лавочке.
И стал свертывать папиросу. А когда свертывал папиросу, увидел на калитке
объявление:
"Сдается комната для одинокого. Женскому полу не тревожиться".
Три раза кряду читал Забежкин объявление это и хотел в четвертый раз — читать, но
сердце вдруг забилось слишком, и Забежкин снова сел на лавку.
"Что ж это, — подумал Забежкин, — странное какое объявление? И ведь не зря же
сказано: одинокому. Ведь это что же? Ведь это, значит, намек. Это, дескать, в мужчине
нуждаются… Это мужчина требуется, хозяин. Господи, твоя воля, так ведь это же хозяин
требуется!"
Забежкин в волнении прошелся по улице и вдруг заглянул в калитку. И отошел.
— Коза! — сказал Забежкин. — Ей-богу, правда, коза стоит… Дай бог, чтоб коза ее
была, хозяйкина… Коза! Ведь так, при таком намеке, тут и жениться можно. И женюсь.
Ей-богу, женюсь! Ежели скажем, есть коза — женюсь. Баста. Десять лет ждал — и вот…
Судьба… Ведь ежели рассуждать строго, ежели комната внаймы сдается, — значит,
квартира есть. А квартира — хозяйство значит, полная чаша." Поддержка… Фикус на окне.
Занавески из тюля. Занавесочки толковые. Покоя… Ведь это же ботвинья по праздникам!.. А
жена, скажем, дама — солидная, порядок обожает, порядком интересуется, и сама в
сатиновом капоте павлином по комнате ходит, и все так великолепно, все так благородно, и
все только и спрашивает: "Не хочешь ли, Петечка, покушать?" Ах тут штука какая!
Хозяйство ведь. Корова, возможно, или коза дейная. Пускай коза лучше — жрет меньше.
Забежал — открыл калитку.
— Коза! — сказал он задыхаясь. — У забора коза. Да ведь ежели коза, так и жить
нетрудно. Ежели коза, то смешно даже… Пускай Иван Нажмудинович завтра скажет: "Вот
дескать, слишком мне тебя жаль, Забежкин, но уволен ты по сокращению штатов…" Хе-хе,
ей-богу, смешно… Удивится, сукин сын, поразится до чего, ежели после слов таких в ножки
не упаду, просить не буду… Пожалуйста. Коза есть. Коза, черт меня раздери совсем! Ах ты
вредная штука! Ах ты, смех какой!.. А женскому-то полу плюха какая, женский-то пол до
чего дожил — не тревожиться. Не лезь, дескать, комар тебе в нес, здесь его величество