Page 206 - Избранное

Забежкин подошел к козе и пальцем потрогал ей морду.
"Вот, — подумал Забежкин, — ежели сейчас лизнет в руку — счастье: моя коза".
Коза понюхала руку и шершавым тонким языком лизнула Забежкина.
— Ну, ну, дура! — сказал, задыхаясь, Забежкин. — Корку хочешь? Эх, была давеча в
кармане корка, да не найду что-то… Вспомнил: съел я ее, Машка. Съел, извиняюсь… Ну, ну,
после дам…
Забежкин в необыкновенном волнении нашел четверг тую квартиру и постучал в
зеленую рваную клеенку.
— Вам чего? — спросил кто-то, открывая дверь.
— Комната…
— Сдана комната! — сказал кто-то басом, пытаясь закрыть дверь. Забежкин крепко ее
держал руками.
— Позвольте, — сказал Забежкин, пугаясь, — как же так? Позвольте же войти,
уважаемый товарищ… Как же так? Я время потратил… Проезд… Объявление ведь…
— Объявление? Иван Кириллыч! Ты что ж это объявление-то не снял?
Тут Забежкин поднял глаза и увидел, что разговаривает он с дамой и что дама —
размеров огромных. И нос у ней никак не меньше забежкинского носа, а корпус такой
обильный, что из него смело можно двух Забежкиных выкроить, да еще кой-что останется.
— Сударыня, уважаемая мадам, — сказал Забежкин, снимая фуражку и для чего-то
приседая, — мне — бы хоть чуланчик какой-нибудь отвратительный, конурку,
конуронушку…
— А вы из каких будете? — спросила изрядным басом Домна Павловна.
— Служащий…
— Ну что ж, — сказала Домна Павловна, вздыхая, — пущай тогда. Есть у меня еще
одна комнатушка. Не обижайтесь только подле кухни…
Тут Домна Павловна по неизвестной причине еще раз грустно вздохнула и повела
Забежкина в комнаты.
— Вот, — сказала она, — смотрите. Скажу прямо: дрянь комната. И окно дрянь. И вид
никакой, а в стену. А вот с хорошей комнатой опоздали, батюшка. Сдана хорошая комната.
Военному телеграфисту сдана.
— Прекрасная комната! — воскликнул Забежкин. — Мне очень нравятся такие
комнаты подле кухни… Разрешите — я и перееду завтра…
— Ну что ж, — сказала Домна Павловна. — Пущай тогда. Переезжайте.
Забежкин низенько поклонился и вышел. Он подошел к воротам, еще раз с грустью
прочел объявление, сложил его и спрятал в карман.
"Да-с, — подумал Забежкин, — с трудом, с трудом счастье дается… Вот иные в
Америку и в Индию очень просто ездят и комнаты снимают, а тут… Да еще телеграфист…
Какой это телеграфист? А ежели, скажем, этот телеграфист да помешает? С трудом, с трудом
счастье дается!"
Забежкин переехал. Это было утром. Забежкин вкатил тележку во двор, и тотчас все
окна в доме открылись, и бабья голова с флюсом, высунувшись из окна на этот раз по пояс,
сказала: "Ага!" И ученый агроном Пампушкин, оставив ученую статью "Несколько слов в
защиту вредителей", подошел к окну.
И сама Домна Павловна милостиво сошла вниз.
Забежкин развязывал свое добро.
— Подушки! — сказали зрители.
И точно: две подушки, одна розовая с рыжим пятном, другая синенькая в полоску,
были отнесены наверх.
— Сапоги! — вскричали все в один голос. — Перед глазами изумленных зрителей
предстали четыре пары сапог. Сапоги были новенькие, и сияли они носками, и с каждой
пары бантиком свешивались шнурки. И бабья голова с флюсом сказала с уважением: "Ото!"
И Домна Павловна милостиво потерла полные свои руки. И сам ученый агроном прищурил